Лишь через двенадцать дней Ошо вернулся в Портленд и был выпущен под залог.
Следующие несколько дней он отдыхал, спал целыми сутками. Слушание было назначено на 12 ноября в четверг. Накануне вечером мне сказали, что сразу после слушания Ошо уедет из Америки в Индию.
После четырех лет отсутствия в коммуне вновь появилась Лакшми. Она встретилась с Ошо и рассказала ему о прекрасном месте в Гималаях, в котором можно было бы организовать новую общину. Я тоже присутствовала на этой встрече. Лакшми говорила о великолепной реке с островом посередине. «Там, – воскликнул Ошо, – мы построим наш новый Будда-холл». Лакшми сказала, что в этом месте много маленьких бунгало и большой дом для Ошо, и добавила, что без труда получит разрешение на дополнительное строительство.
Ошо был готов начать все заново. Несмотря на предательство некоторых саньясинов и очень плохое здоровье, Ошо продолжал работать. Я была потрясена тем энтузиазмом, с которым он обсуждал детали новой общины.
Я упаковала не меньше двадцати огромных тюков, думая, что если мы будем жить высоко в горах, то нам понадобятся теплая одежда, защитная косметика, особенная еда и много чего другого. Я хотела собрать как можно больше одежды Ошо. Когда еще будет возможность сшить ему что-то новое?
На следующий день Вивек и Деварадж уехали первыми, предоставив мне сопровождать Ошо в Портленд. Было больно и грустно расставаться с коммуной, несмотря на то, что говорила Лакшми, и на то, что мы вскоре вновь будем вместе. Все же мне было больно.
Собирая вещи, Ошо достал статую Шивы, о которой не раз говорил на дискурсах, и сказал: «Отдай ее в коммуну, они смогут ее продать». Затем он подошел к статуе Будды, которую очень любил, и тоже велел ее продать. «Ой, нет! – заикаясь от волнения, сказала я. – Пожалуйста, только не эти статуи, это же твои любимые», но он настаивал. И добавил: «Когда ФБРовцы вернут мои часы, пусть их выставят на подиуме в зале для медитаций, чтобы все могли ими любоваться, а потом деньги от их продажи могут пойти на перелет до Индии».
Тогда мы еще не знали, да и не могли знать, что правительство их попросту украдет. Когда нас арестовали в Шарлотте, все наше имущество было конфисковано. Кое-что было возвращено после нелегких баталий с властями год спустя, но часы они так и не вернули. Просто откровенный грабеж!
Я попрощалась с друзьями и отправилась поклониться «моей» горе, у подножия которой в последние четыре года я спала, на которую любила забираться, а иногда просто сидеть и смотреть на нее. Затем я позвала Авеша и попросила его подать машину.