Хубилай-хан проявлял интерес к любым новшествам и радушно принимал при своем дворе мастеров, ремесленников, купцов и торговцев. И, кстати сказать, его казна получала от этой коммерческой деятельности огромную выгоду.
А еще в правление Хубилая были прорыты новые каналы и приведен в хорошее состояние Великий канал, соединявший реки Байхэ, Хуанхэ и Янцзы (его протяженность превышала две тысячи километров, и по нему везли на север страны рис и другую сельскохозяйственную продукцию). При Хубилае изготовили первую «пушку»[29]. При нем получили развитие пути сообщения, было уделено большое внимание безопасности и улучшению дорог. Ко всему прочему, Хубилай-хан отказался от мысли превратить возделанные земли китайцев в пастбища для монгольских табунов.
Как отмечает Рустан Рахманалиев, «Хубилай дал своей династии новое имя — Юань. Он рассматривал Китай как наиболее ценную часть своих владений и постепенно оказался под влиянием китайской культуры, приняв буддизм как собственное вероисповедание»>{210}.
Он прекрасно знал грамоту и военное дело, но при этом уважал и первое время искренне верил приближенным к нему китайским ученым, с большим вниманием выслушивал всё, чему они его учили. Он познакомился с учением Конфуция, однако сам, вместе со всеми членами своей семьи, обратился в буддизм, став защитником тибетских монахов.
Утверждение буддизма в качестве главной религии империи, «с одной стороны, объяснялось опасением растворения монголов в китайской этнической среде, с другой — диктовалось политикой, направленной на объединение для удобства управления с помощью одной религии разноязычных народов и племен империи неодинакового вероисповедания, стоящих на различных ступенях культурного развития»>{211}.
По признанию многих авторов, Хубилай-хан так наловчился лавировать между огнями, что поверил, будто может стать правителем вселенной. И он преуспел в этом: после нескольких столетий раскола Китая на Южный и Северный именно он вновь объединил их в единое государство. А его Хубилай разделил на 12 провинций. Кстати говоря, великий хан был так поглощен созданием собственной империи, что оставил идею покорения Европы. Он был настолько могущественным правителем, что большая часть Азии, равно как и восточная часть Европы, и так признали его. При этом монголы боялись порабощенного ими китайского народа и старались использовать на своей службе иноземцев. То есть Хубилай-хан, с одной стороны, принял китайскую систему государственного управления, а с другой — отстранил от руководства китайских «грандов». В результате постепенно он стал самым немонгольским из монгольских правителей. А его двор оказался до такой степени космополитичным, что сами монголы начали упрекать его в отходе от монгольских обычаев. И в этих упреках была доля истины, ибо Хубилай вербовал себе советников, невзирая на их происхождение.