Как мы уже говорили, быстро поняв суть ситуации, Марко Поло стал записывать всё, что ему удавалось увидеть и услышать, а по возвращении в деталях пересказывал это великому хану «Так, — пишет Лоуренс Бергрин, — родился Марко Поло — путешественник и рассказчик, удалец и бахвал, которого итальянцы с восхищением и издевкой нарекли “Il Milione” — Миллионом»>{226}.
Сам же он считал себя добросовестным исполнителем порученного и беспристрастным хроникером. К сожалению, его путевые заметки не сохранились или сохранились в ограниченном количестве. Но многие подробности его поездок по стране настолько врезались ему в память, что он не забыл о них и через много лет.
В молодом Марко вдруг проснулся талант: он не просто многое примечал, но и оказался способен пересказать — красочно, в деталях, вызывая в воображении слушателя (а потом и читателя) представление о далеких неизведанных мирах, о «диковинах», как он сам потом выражался, представляя всё простым и понятным. Хубилай-хан был очень доволен.
Уверовав в собственные таланты, Марко Поло потом не жалел похвальных слов в свой адрес. В его книге (напомним, что в ней о нем говорится в третьем лице) он назван и умным, и сметливым, и вострым не по летам, и молодчиком, который дело делал хорошо и толково…
Короче говоря, уже после первой командировки стало ясно, что быстрая и успешная карьера при дворе Хубилай-хана ему гарантирована. А вот других подчиненных Хубилай-хана Марко стал раздражать. Для них он, естественно, был чужаком, неизвестно как добившимся фавора у их владыки.
И это, как мы понимаем, была отнюдь не белая зависть…
Естественно, для продвижения по служебной лестнице Марко Поло необходимо было быстро выучить язык. А это уже было проблемой, ибо монголы, несмотря на выдающиеся успехи в завоеваниях, не имели общего языка и единой письменности для управления своей огромной империей. Историки не зря отмечают, что при монгольском дворе наблюдалось настоящее «вавилонское смешение языков». Писцы вели дела и на монгольском, и на персидском, уйгурском, тангутском, китайском, тибетском и прочих языках. И это — не считая многочисленных наречий.
Марко Поло, как верный слуга Хубилай-хана, пользовался монгольским — языком завоевателей или персидским — языком иноземцев при монгольском дворе. Именно поэтому, кстати, все названия в его книге приводятся в основном в тюркском написании. А вовсе не потому, что он якобы всё списал из каких-то персидских источников, как утверждают некоторые, а потому, что он просто следовал общепринятой в Монгольской империи практике.