Это был мой игрушечный пистолет, случайно, видимо, застрявший под подкладкой.
И я решился.
– Заткнись и лезь в болото! – рявкнул я, указывая на противника дулом своего детского оружия. – Изрешечу!
Он поднял руки над головой и попятился назад. Я не видел его лица, но ощутил, как он взволнованно сопит, как ему жутко и как он проклинает эту войну. Он не хотел ее точно так же, как я.
– Беги, – приказал я ему, ткнув пальцем в сторону, и видя его замешательство, повторил громко: – Беги!
И он побежал. И тогда я побежал тоже. И не знаю, кому из нас было страшней.
Сестра поставила на стол чашку чаю с молоком, который я так любил в детстве, и уселась напротив. Взор ее был ласковым, но усталым, в уголках глаз бесновались морщинки, седые волосы венчали лоб. Она повзрослела, даже постарела за эти двадцать лет. Если бы она знала, чего мне стоило вернуться в этот город, к родному дому, если бы только могла себе представить, что я пережил и что преодолел…
– Помнишь, как отец расстроился, когда мой пес убежал? Собаки делают так перед смертью.
– Да, я слышала что-то такое…
– Отец был болен. И когда понял, что болезнь его приведет к смерти, ушел на войну.
– Ты так думаешь?
– Он написал об этом в завещании.
– Где он сейчас, как тебе кажется?
– Уж наверняка на небе.
– Ох, и досталось же мне от жизни, по самое не могу! Хорошо хоть муженька оставила…
– Твой моряк уцелел?
– Он сейчас на пристани. Все скучает о своих путешествиях. Вернется – выпьете с ним по чарке…
– С удовольствием. Есть еще одна семейная тайна…
– Какая?
– Я встретил кое-кого.
– Кого же?
– Нашего с тобой деда.
– Деда? Где? – удивилась она.
– Мы вместе были в эвакуации. Он помог мне.
– Кем он был? Каким он был?
– Путешественником, вроде меня… Авантюристом.
В этот миг колокольчик, висящий над дверью, мелодично прозвенел. В лавку вошли двое – взрослая женщина и молодая девушка – обе потрясающе красивые и в этой красоте потрясающе друг на друга похожие. Они зашли сюда по своим делам и не заметили меня, не увидели, как я обмер, сидя в своем углу и уже не понимая, что говорит мне сестра, как рассказывает о семье, о детях, о нынешней дороговизне… Я все глядел и глядел на эту прекрасную женщину, я обнаруживал в ней все те же подростковые черты, все тот же зазывной блеск глаз, я наблюдал за тем, как слегка хмурится ее лоб – от воспоминаний, которые нечаянно вызвала в ней эта лавка – и вся жизнь пронеслась у меня перед глазами, все долгие годы странствий, все безнадежно перекрещивающиеся пути-дороги, все встречи и расставания, все надежды и чаяния…