– По-моему, там должен быть камин.
– Да, Оливер.
Мы остановились в «Хижинах дяди Эбнера» в Вермонте. Они были расположены прямо на берегу озера Кенауоки. Шестнадцать с половиной долларов ночь – дрова для камина были включены в стоимость. Мы перекусили в ближайшем бистро «Говард Джонсонс» – я решил, что перед тем, как провести незабываемую ночь перед камином, устрою Марси классный ужин.
За едой мы вспоминали детство.
Я доконал Марси историей своего преклонения перед отцом, смешанного с моим вечным стремлением идти ему наперекор. Она, в свою очередь, рассказала о своей вариации на тему: оказывается, все, что она делала в жизни, было вызовом ее Большому Папочке.
– Честно говоря, он вообще вспомнил о моем существовании, только когда Бин погиб, – закончила Марси свою тираду.
Наш разговор напоминал беседу актеров, сравнивающих свою игру в разных постановках «Гамлета». Только вот Марси не желала играть Офелию. Она, как и я, была меланхоличным принцем. Мне всегда казалось, что женщины соперничают со своими матерями. Но свою мать Марси не упомянула в разговоре ни разу.
– А мама у тебя есть? – наконец не выдержал я.
– Да, – ответила она совершенно ровным голосом.
– Она жива? – спросил я.
Марси кивнула.
– Они с Уолтером развелись в 1956-м. Она не добивалась родительских прав. Вышла замуж за торговца недвижимостью из Сан-Диего.
– Ты ее никогда не видела? – изумился я.
– Почему же, она пришла на нашу с Майклом свадьбу.
Марси скорчила подобие улыбки, но это не убедило меня, что разговор о матери не вызывает у нее никаких эмоций.
– Прости. Не надо было об этом.
– Я бы все равно рассказала. Твоя очередь, – подтолкнула меня Марси.
– Что? – не понял я.
– Расскажи что-нибудь ужасное о своем прошлом, – попросила она.
Я задумался на минуту. А потом признался:
– Ну, я не всегда соблюдал правила, когда играл в хоккей.
– В самом деле? – загорелась Марси.
– Угу.
– Оливер, я хочу подробностей.
Она на самом деле хотела их. Полчаса я рассказывал всякие истории из моего хоккейного прошлого, но Марси все было мало. И тогда я легонько прикоснулся указательным пальцем к ее губам:
– Давай завтра, Марси.
Когда я расплачивался, она заметила:
– Это был лучший ужин в моей жизни.
Почему-то я решил, что речь идет не о макаронах и мороженом.
Рука в руке, мы вернулись в «Хижины».
Зажгли камин.
И помогли друг другу снять напряжение этого вечера.
Потом произошло самое приятное – как-то само по себе. После чего мы заснули в объятиях друг друга.
Хотя Марси проснулась рано, я уже сидел на берегу и наблюдал восход солнца. В плаще и с растрепанными волосами Марси подошла, села рядом и прошептала (хотя вокруг не было ни души):