– Какие чувства вы испытываете?
– Неужели по мне не видно, доктор?
На моем лице сияла улыбка до ушей. Интересно, какие еще симптомы нужны доктору Лондону, чтобы поставить диагноз «абсолютно счастлив»? Мне что, станцевать прямо в его кабинете?
– Я не могу определить это с медицинской точки зрения – похоже, не существует медицинского эквивалента слова «счастлив», – улыбнулся я.
Доктор по-прежнему хранил молчание. Мог бы хотя бы поздравить.
– Доктор, я на седьмом небе от счастья – выше, чем флаг на 4 июля[31]!
Конечно, это шаблонная фраза. Но, черт побери, меня переполняло счастье, и мне очень хотелось даже не просто поделиться им, а прямо-таки кричать о нем на каждом углу. После долгих месяцев полного отупения я испытывал что-то, напоминающее нормальные человеческие эмоции. Как же так сформулировать, чтобы мой психоаналитик понял?
– Послушайте, доктор, мы с Марси нравимся друг другу и намерены развивать наши отношения. В каменной статуе потекла живая кровь, – заверил я.
– Это – в общем, – предположил доктор Лондон.
– Это главное, – настаивал я. – Как вы не понимаете, что мне, наконец, хорошо?
Лондон молчал. Почему человек, который так хорошо понимал мою боль, теперь остается глухим к моему счастью? Я посмотрел ему в глаза.
Доктор произнес только одну фразу: «Встречаемся завтра в пять».
Я кивнул и выскочил на улицу.
Из Вермонта мы выехали в семь сорок пять. Пара остановок на кофе, заправку и поцелуи, в полдвенадцатого мы уже остановились перед крепостью в стиле «барокко» – домом Марси. Машину поручили швейцару. Я взял Марси за руку и привлек на расстояние приятной близости.
– На нас же смотрят! – запротестовала она. Впрочем, не слишком настойчиво.
– Мы же в Нью-Йорке. Всем до лампочки! – ответил я.
И поцеловал ее. Как я и предсказывал, никому в городе не было до нас дела. Кроме нас самих.
– Пообедаем вместе? – предложил я.
– Но сейчас время обеда, – ответила Марси.
– Отлично! Мы как раз вовремя.
– Я вообще-то занята, – сказала Марси.
– Не переживай! С твоим шефом мы договоримся, – подмигнул я.
– Но у тебя тоже есть обязанности. Кто стоял на страже гражданских прав, пока нас не было в городе?
Вот уж это она мне не впаяет!
– Марси, а я тут вообще-то реализую свое фундаментальное право на счастье. – Я взял ее за руку.