– Как ты знаешь, мне уже шестьдесят четыре, – объявил отец тем вечером в Бостоне – целый матч Гарвард – Йель назад.
– В следующем марте, – уточнил я, дав таким образом понять, что помню день его рождения.
– …а согласно правилам партнерства, я должен уйти в отставку в шестьдесят восемь.
Повисла пауза. Мы шли по пустынным улочкам Бостона.
– Нам необходимо поговорить об этом, Оливер.
– О чем, сэр?
– Кто станет старшим партнером после меня.
– Мистер Сеймур, – предположил я. В конце концов, есть еще два партнера – судя по названию компании и вывеске над офисом.
– Сеймур и его семья владеют двенадцатью процентами, – сказал отец. – У Уорда десять.
Господь свидетель – не я спросил его об этом, он сам.
– Еще несколько процентов акций у тети Элен – их по ее просьбе контролирую я. – Он вздохнул и продолжил: – Остальное принадлежит нам.
Мне захотелось перебить его. Просто чтобы не дать закончить:
– … а в конечном счете – тебе.
Если бы я не представлял, каких усилий от него потребовал этот разговор, давно бы сменил тему. Вот только он однозначно готовился к этому моменту долго и тщательно.
– Разве Сеймур не может стать старшим партнером? – поинтересовался я.
– Может. В случае, если никто больше не согласится принять… непосредственной ответственности за долю Барреттов.
– О’кей, допустим, он согласится? – что должно было означать «Допустим, я не соглашусь?».
– Тогда, согласно правилам партнерства, они могут выкупить нашу долю, – он помедлил, – но, разумеется, после этого все будет по-другому.
Папа не просто констатировал факт. Его голос звучал жалобно.
– Что это значит? – спросил я.
– Семья… Ее… участие.
Он знал, что я понял. Он знал, что я знал, почему мы идем так медленно. Но дистанция подошла к концу. Мы стояли у входа в «Locke-Ober’s».
Так что он успел добавить только:
– Подумай об этом.
Я кивнул, но знал, что не стану думать об этом ни секунды.
Атмосфера внутри была немного лучше теперешней. «Малиновые» в тот день совершили чудеса. На последней минуте Господь простер десницу свою над командой Гарварда, посредством посланника своего молодого защитника по имени Чампи. Шестнадцать очков меньше чем за шестьдесят финальных секунд, и на тебе – поразительный результат – ничья. Повод, чтобы отметить. Радостные мелодии неслись отовсюду:
Мы к воротам устремимся дружно,
Наш взрывной порыв неукротим!
И за Гарвард всех порвем, коль нужно, —
Гарвард наш родной непобедим!
[65]В такой атмосфере любые разговоры о семейных традициях казались совершенно неуместными – ведь все вокруг говорили о футболе. Мы прославляли Чампи, Гатто и «малиновых». Мы пили за сезон без единого проигрыша – первый для Гарварда с тех пор, как мой отец поступил в колледж.