В тот вечер, когда пришло письмо от военфельдшера Сараевой, они вернулись домой совершенно разбитыми. Степка потому, что работал только первый день. И с непривычки у него ныли и руки, и ноги, и поясница. На Любашу сильно подействовало письмо. И она была не в себе. И весь день молчала, будто у нее пропал голос.
Ставни Степка закрыл. Но одеялами окна не завесили. И свет не зажгли. И прямо в одежде легли на кровати. Долгое время не говорили ни слова. Потом он спросил:
— Матери скажешь?
— И не подумаю.
— Она же будет ждать письма от отца. Спрашивать нас каждый вечер. А мы должны лгать.
— Правда убьет ее…
— Отец об этом должен сам думать. Он не имеет права заставлять меня лгать.
— А меня?
— Не знаю. Ты его оправдываешь. И ее тоже.
— Кого?
— Фельдшерицу.
— Я ее понимаю.
— Еще бы…
— Хватит дурью торговать, — устало сказала Любаша. — На фронте все иначе.
— Как иначе?
— Не знаю… Но там все по-другому.
— Ты говоришь загадками.
— Нет. Подумай — и согласишься сам.
— У меня нет сил думать, — признался Степка.
— Это другое дело… Может, отец ни в чем и не виноват. Может, этой Диане просто показалось, что он ее любит.
— Со страха?
— Со страха, — тихо согласилась Любаша. Помолчала. И потом добавила: — Я сама напишу письмо Сараевой. Сама. И она все поймет.
Кто-то поднялся по ступенькам. Затем постучал в дверь. Это была мать. Ее немного прихватил дождь. И волосы были мокрые, и старая жакетка тоже.
— Погода портится, — сказала она, войдя в комнату. Тут же спросила: — Писем нет?
— Нет, — ответил Степка.
— Нужно зажечь свет, — сказала Любаша.
4
«До свидания, дом. До свидания, мама, Любаша. Я вернусь сюда. Очень скоро. Вы только не скучайте. И не думайте, что меня разбомбило».
Эти слова или очень похожие на них Степка произнес мысленно, последний раз взглянув на дом тети Ляли, высвеченный ярким розовым закатом.
Подняв воротник пальто, Степка поежился. Ветер дул резкий, северный, холодный. И листья сыпались с деревьев и грустно шуршали на земле.
Решение было принято. А душа протестовала, тоскливо, робко. И ожидание неизвестности пугало, как осенняя ночь.
Нет, нет, нет, Степка не собирался бежать на фронт. Им владела другая цель — встреча с отцом. Он решил разыскать отца и поговорить с глазу на глаз.
Правда, беспокоило его, как он найдет госпиталь, в котором лежит отец. Ведь на конверте стоял лишь номер полевой почты. Однако в отличие от прежних отцовских писем конверт был проштемпелеван не полевой почтой, а отделением связи города Гагры Абхазской АССР.
Потому Степка и решил начать с Гагр…
В сорок втором году попасть в Абхазию было совсем непросто. Пассажирские поезда не ходили. Отправлялись лишь эшелоны с беженцами, с ранеными, прибывали составы с оружием, с солдатами. Все делалось скрытно, по ночам, когда поезда могли ползти вдоль берега, не опасаясь авиабомб, торпед немецких субмарин.