Лука Мудищев (Барков) - страница 27

Ступенька вверх, ступенька вниз.

А ты такая настоящая

Бредешь по улице впотьмах,

Освистанная и пропащая

И алый розан в волосах.

Я становлюсь с тобой отчаянный,

А кто из нас не без греха,

Люблю знакомства я случайные,

Ты любишь кольца и меха.

Мы будем упиваться винами,

Вдыхать тончайшие духи,

И сам Господь в раю с павлинами

Простит нам смертные грехи.

Пускай мечта моя пьянящая

Танцует танго на волнах,

А ты такая настоящая

Бредешь по улице впотьмах.

Мне бы на котурнах,

Да в тартарары!

Где глаза лазурные —

Черные миры.

Провести руками

Вдоль перил витых,

Легкими шагами

С лестничек крутых.

Дар ты мой обманный,

Локон золотой,

Точно столб туманный

Аль дымок степной.

Догорает свечка,

Теплится нагар…

Как же мне с крылечка

Разглядеть твой дар?

Что ты сказала?.. Повтори.

Своя довлеет злоба дневи.

Как весело в лучах зари

Срывать цветы невинной девы.

Укрывшись позднею весной

Шестой главою от Матфея,

Услышать стон твой неземной,

От странной близости немея.

Нет, нет! Еще!.. Не надо слов.

Как ты в желаньях пламенела,

Где я уже забыть готов

Все то, что ты сказать хотела!

Увы! увы! бордель — кладбище,

В нем тени легкие блядей

Под мутной дымкою страстей

Находят верное жилище.

И добровольным мертвецом

Я, дев продажных недостойный,

И как поэт — давно покойный,

Спешу попасть в публичный дом!

Вот надпись: Дон-Жуан московский,

Водивший хуем, как Назон,

Певец блядей

Вадим Крестовский

Навеки здесь захоронен!

Не пылит дорога,

Не дрожат листы;

Где ты, недотрога,

Где твои мечты?

Сбились кони с круга,

Слышу голоса,

Где ты, тройка-вьюга,

Синие глаза?

Ты ли обнимала,

В толк я не возьму,

Ты ли мне кивала

В розовом дыму?

Мне ли над могилой

Плакать на цветы,

Где ты, друг мой милый,

Где твои мечты?

Твой бред, как выстрелы сирени,

А мне б разжать твои колени;

Там чьи-то губы на губах,

Там бьют бокалы в кабаках,

Там сотни башенных орудий

Разъехались, как эти груди,

И кружит жизни колесо,

Но помнит всех и помнит все!

Явился сам митрополит

С похмелья чуть живой:

«Покайтесь, братия! — гласит, —

Падите пред пиздой!»

Солдаты слушали, крестясь,

Но дружен был ответ:

«Уйди, старик! молись за нас,

Но лучше хуя нет!»

Как блядь увижу я, бывало,

На Петроградской стороне,

Так у меня в тот миг вставало

Все грешное, как бы во сне.

На все земное наводило

Животворящий луч оно.

И для меня в то время было

Блядь и поэзия одно.

Для божества, для вдохновений

Давно уж не хожу в бордель,

Бывалых нет в душе видений,

И с кем теперь моя Адель?

Все жду желанного разврата,

Дождусь ли я когда опять,

Или навек моя утрата,

Как не вернуть мне эту блядь.