- Приди же, мщенья дух коварный! - воскликнул чтец громче, чем обычно, и я, вздрогнув, выплыла из сомнамбулического транса. - Ну, как?
- А-а... э-э... - растерялась спросонья.
- Это белые стихи. Называются "Обращение к Эль", - не отрывая взора от окна, пояснил Стопятнадцатый. - Написаны здесь же, под влиянием момента. Мною.
- О! - только и смогла выдавить я.
- Эва Карловна, вы вольны сказать, что сия бредятина... есть бредятина. Соглашусь, не обижаясь, - поэт-белостишец кротко взглянул на меня и снова обратился к пейзажу за стеклом.
- Ну, что вы, Генрих Генрихович! Даже очень... мило. Местами сильно и с надрывом.
- Да? - декан вернулся в кресло, натужно заскрипевшее под его весом. - Приятно слышать столь лестное мнение постороннего человека. Я, знаете ли, люблю пописывать этакое... Ненавязчивое и отвлекающее от серых будней. При случае что-нибудь вам почитаю, из раннего.
- Буду рада, - машинально согласилась я светским тоном. - В любое время, как устроюсь на новом месте.
И тут же прикусила язык от собственной наглости. Стопятнадцатый окинул меня веселым взглядом:
- Поспешите, учащаяся, и не забудьте вовремя поставить соответствующую цель перед собой. Вернее, перед нужной дверью. Ваши документы на столе.
В сумятице я покинула кабинет декана и отправилась на поиски отдела кадров, не подозревая о том, что едва за мною закрылась дверь, Генрих Генрихович Стопятнадцатый взял с полки зеркальце и принялся внимательно разглядывать себя.
Он необычайно разволновался решимостью, с коей прочитал свое творение незнакомой маленькой девчонке. Однако желание высказаться перед ней рвалось откуда-то из глубины, раздирая душу в кровь, и Стопятнадцатый не смог отказать себе в небольшом мазохизме.
Никогда и ни с кем прежде он не делился признаниями о невинном увлечении. И сейчас, вглядываясь в зеркальную поверхность, искал ответ на единственный вопрос: что толкнуло его, умудренного жизнью человека, на глупую откровенность?
И отражение показало ему истину.
Это могла быть 3 глава
То ли простое совпадение, то ли, действительно, цель определилась, но отдел кадров, сокрытый за бронированной дверью-сейфом, работал.
Документы приняла круглолицая румяная девушка-кадровичка. Крепенькая, сбитенькая, с россыпью мелких обесцвеченных кудряшек, она напоминала сдобную булочку, посыпанную ароматной корицей.
Ее темноволосая коллега, скучая за девственно чистым столом, разглядывала с утомленным видом маникюр на ногтях. Модная стрижка, сложная укладка, заостренные скулы, впалые щеки - эта девушка стремилась соответствовать современным эталонам красоты.