Я еще стоял у окна, когда услышал громкое ворчание у себя за спиной и, обернувшись, увидел Мики Голда. Он устроился на глубоком диване, вытянув перед собой ноги.
— О Господи, Уилл, — проговорил он, сжимая правую ногу.
— Утро доброе, Мики, — ответил я. Видеть его я был рад.
— Говорю тебе, Уилл, вчера вечером я смотрел телевизор и растянул паховую мышцу. У меня такие шлепанцы с нескользкими подошвами, отличная вещь, знаешь ли, удобные как не знаю что, но не скользят. Мне их внуки подарили. Не хотели, чтобы я поскользнулся на лестнице. Я же старый как не знаю кто, Уилл, понимаешь? Поэтому я сел посмотреть телевизор и вытянул ноги вот как сейчас, и проклятый шлепанец не сдвинулся, и — готово, невообразимая боль прострелила ногу, и теперь я кое-как ковыляю. Какого черта? Растянуть паховую мышцу, глядя в телевизор? Это сумасшествие, Уилл. Уму непостижимо! Не нальешь мне кофе? И закрой это проклятое окно. Мне нужно держать промежность в тепле.
Я закрыл окно и налил ему кофе. С минуту он сидел непривычно тихо.
— Знаешь, Уилл, я должен спросить… Какого черта с тобой происходит? У тебя все хорошо?
— Да, Мики, все нормально.
— А мне кажется, у тебя что-то не так. Ты отвратительно выглядишь.
Я пожал плечами.
— Ты худой. Совсем не ешь. Чем занимаешься? Ты хоть спишь?
— Год был тяжелый. Я, наверное, просто выдохся. Что-то потерял. Похоже, никак не могу собраться в кучу.
Он кивнул, прищурившись в мою сторону и поглаживая себя в паху.
— Господи, до чего же больно.
— Очень сочувствую.
— Брось. Именно так это и бывает, Уилл. Ты смотришь телевизор, все прекрасно, и растягиваешь себе эту треклятую паховую мышцу. Было время, когда я если и растягивал эту мышцу, то во время игры в баскетбол. Но так это и происходит.
Я улыбнулся ему.
— Можно я дам тебе совет, Уилл?
— Пожалуйста. Не помешает. — Я пожал плечами.
Он долго смотрел на меня. Потом покачал головой, словно отвечая на еще не заданный вопрос.
— Ты ведь не принимаешь советов от других, да? Отца уже нет? А мамы?
Я покачал головой:
— Нет. Больше нет. Года два как.
— Оба умерли?
— Да, — ответил я. — Оба сразу.
— Сразу?
— В одно мгновение.
Он медленно подтянул ноги и наклонился вперед, упершись локтями в колени. С тихим стоном сморщился от боли.
— Вы были близки?
Я кивнул, чувствуя знакомое холодное спокойствие.
— Господи, — прошептал он. — Братья или сестры?
— Нет.
Он сделал глубокий вдох, с силой выдохнул.
— Ах, Уилл, это тяжело. — Он покачал головой и посмотрел на свои руки. — Женат не был? — Теперь его голос звучал уже мягче.
— Был.
— Что случилось? То есть если ты не против моих вопросов.