Люди вскидывали вверх сжатые в кулак руки и со смехом скандировали нецензурные лозунги в адрес США.
— Oui mon vieux[33], — сказал, проходя мимо меня, бородатый мужчина.
— Non а la guerre, non а la guerre[34], — пели люди.
— La paix, pas le sang, la paix, pas le sang[35].
Издалека доносилось пение и размеренный барабанный бой.
Колин поднялся наверх из станции метро, закуривая сигарету. Увидев мою футболку, усмехнулся:
— В духе времени, да, приятель?
— Найди подходящую девушку, и у тебя будет такая же.
Я протянул руку для рукопожатия, но он дважды хлопнул меня по ладони, а затем протянул кулак. Я последовал его примеру и коснулся костяшками пальцев его кулака. Он резко рассмеялся и покачал головой, отмечая мою неловкость.
— Редко бываешь на улицах, да?
Мы двинулись вперед, и я смотрел прямо перед собой.
— Я постоянно на улице, — заметил я.
— Да? Никогда не видел тебя в клубах, приятель. Или на Champs[36].
— Я это не очень люблю.
— Там классно. А куда ты ходишь?
— Не знаю, просто бываю в городе. Гуляю. Захожу в кафе. Иногда слушаю музыку. Вот так.
Он посмотрел на меня и кивнул, словно начал что-то понимать.
— Значит, тебе немного одиноко, да?
— Может быть. Наверное. — Я пожал плечами.
— Я хочу сказать, это клево. Большинство этих щелок в школе в любом случае не стоят внимания. А вот сегодняшняя прогулка в духе Силвера. Участвовать в этом. Выйти на улицу. Заняться делом, не тратя время на гребаных идиотов, посылая всех на хрен.
Его манера говорить нервировала меня. Рядом с ним я чувствовал себя воспитанным, скромным. Колин плевался. Бросал под ноги окурки. Сквернословил. Громко разговаривал. Он был напряжен и зол, и меня тянуло к нему. Я завидовал его презрению к миру, его непринужденной развязности. Но в то же время я стеснялся Колина, его грубости, тем, сколько места он занимал на тротуаре, громкого разговора и даже его одежды. Оделся он как парень из banlieue[37]: белые нейлоновые спортивные штаны, заправленные в носки. У него была та же бравада, та же вызывающая походка.
— Да, — сказал я. — Думаю, именно это я и пытаюсь делать. Как он говорит, «живите смело», боритесь против… чего угодно. — На ходу я украдкой глянул на Колина, ожидая, что он засмеется. Я чувствовал себя обманщиком, но он просто кивнул:
— Это действительно смело. То, как ты это делаешь. Держишься один. Однако эта гребаная жизнь трудна, приятель. Как насчет девчонок? У тебя есть подружка? — Он посмотрел на меня, потом заметил: — Тебе ведь девочки нравятся, да? У тебя ведь нет приятеля, так, старик?
— Нет, — ответил я. — Приятеля нет.