От Яварина турецкая армия отступала в сторону Буды. Татары пошли еще дальше и заняли позиции между Будой и Секешфехерваром. Венгерские куруцы ушли за Нитру, уклоняясь от дальнейших боевых действий. В Буде была проведена мобилизация сил, оттуда были высланы подкрепления многим крепостям, находившимся в руках турок. Великий визирь считал, что союзники не предпримут осенью серьезных военных действий и лишь весной следующего года нанесут удар по Венгрии. Однако на всякий случай он усилил гарнизоны Уйвара и Эстергома, а также оставил в Венгрии сильный корпус конницы под командованием Кара-Мехмеда. Отряды из Трансильвании, Молдавии и Валахии возвратились домой, а главные татарские силы должны были отправиться на зимние квартиры в окрестности Белграда. Весной 1684 года великий визирь планировал снова собрать войска и начать военные действия против союзников.
Тем временем, Собеский и австрийское командование решили продолжить наступательные операции против разбитого под Веной противника, чтобы воспользоваться победой и нанести врагу еще большие потери, что могло облегчить кампанию в следующем году. Только немецкие княжества уклонились от продолжения военных действий, считая, что свой долг перед императором они выполнили. Лишь курфюрст Максимилиан Эмануэль согласился участвовать в дальнейших действиях при условии создания самостоятельно действующего баварского корпуса под его командованием. Однако военные планы короля и имперского командования отличались коренным образом. Ян III отдавал себе отчет, что в следующем году турки снова соберут мощные силы и будут продолжать войну, к которой Польша из-за своих слабых экономических возможностей не подготовлена в достаточной степени. Поэтому, чтобы избежать затяжной войны, он намеревался максимально использовать достижения венской победы и идти прямо на Буду, окончательно разгромить Кара-Мустафу и завладеть всей Венгрией. При этом польский король предпочитал вести военные действия против Турции на чужой территории, ведь это оберегало его собственную страну от разорения. Поэтому он противился желанию многих офицеров, требовавших возвращения домой после победоносной битвы. Имел он также в Венгрии, как известно, и собственные династические интересы.
Повстанцы Тёкёли не скрывали своих симпатий к Собескому. Многие из них изменяли туркам и переходили на сторону союзников, а также присылали послов к королю с заверениями в подданстве и повиновении. Даже сам Тёкёли направил по этому делу своего представителя к королю, который, со своей стороны, тоже часто подчеркивал свою симпатию к венграм и пытался посредничать в урегулировании их отношений с императором. «К Тёкёли, моя душа, — писал 28 сентября король Марысеньке, — я не расположен, но к народу венгерскому имею большое милосердие, потому что они ужасно истерзаны». Он заступался за венгров перед папой, прося его помощи в вопросах примирения их с императором. «Когда после успокоения Тёкёли, — писал он, — мы получили бы его помощь против турок, трансильванская земля, которую бремя немецкого гнета отдало под опеку нехристей, наполнилась бы доверием и объединилась с христианскими государствами. Италия последовала бы ее примеру. Казаки, сербы, болгары, все сторонники Евангелия вскоре тоже вслед за ними пошли бы»