Обвинение было странным и нелогичным, и Ахмед не нашелся, что ответить.
Ворон повернулся боком к солнцу, наклонил голову и самодовольно заявил:
— Я заметил, что птицы оставляют самые красивые тени? Полюбуйся!
Ахмед пожал плечами — тень как тень, не лучше и не хуже других. Такое отношение явно обидело ворона:
— А ты часом не птицефоб?
— Кто?!
Ворон догадался, что пользуется терминологией, непонятной собеседнику, вздохнул и разъяснил:
— Человек, который очень не любит птиц.
Ахмед заверил его, что на самом деле он — лучший друг пернатых, очень любит их с цыплячьего и даже с яичного возраста. Это успокоило ворона, и он заговорил куда дружелюбнее:
— Тебя давно ждут. Это шанс, так сказать, тренировочный экзамен. Всегда ведь лучше подготовиться, правда?
— Где ждут?
Ворон показал крылом на запад. Во всяком случае, Ахмед для определенности решил, что запад находится именно в том направлении.
— Там.
— Да? — Ахмед почесал голову. — А что за экзамен?
— Ну, ты даешь! — Ворон очень удивился. — Я начинаю верить, что тебя ударили по голове… Собственно, мне пора.
По всей видимости, он потерял интерес к разговору, потоптался немного на месте, взмахнул крыльями и улетел.
Ахмед остался в полном недоумении. Что, собственно говоря, происходит? Если пытаться порассуждать — не хочется этого делать, но придется — так вот, если порассуждать, то, считая окружающий мир коматозным сном, откуда, скажите, внутри него образовалась такая странная птица, да еще с такими непонятными словами? «Птицефоб», кажется. Разве можно увидеть во сне то, чего не знаешь? Или все-таки можно? И как относится к ее рекомендации куда-то идти?
С другой стороны — птица сама говорила, что сюда попадают только те, кого ударили по голове. Это как — целый мир по башке стукнутых? Да по нашим временам тут должно быть не протолкнуться! И потом, а стоит ли вообще доверять какому-то пернатому умнику? Тем более, он может быть плодом собственного воображения.
«Стоп! Так это получается, я сам себе говорю, куда идти!»
Тут Ахмед совсем запутался, помотал головой и все-таки двинулся на запад, рассудив, что заняться все равно нечем.
Так и шел он в приятном тенечке, пока не наткнулся на стекавшую с холма небольшую речушку, неширокую и быструю. Ахмед прикинул, можно ли перепрыгнуть неожиданную преграду, но берег оказался глинистым и вязким, и не давал возможности как следует оттолкнуться.
Пока он раздумывал, что делать дальше, на ветку опустился старый знакомый ворон. Минуту помолчав, ворон спросил:
— Перебраться не можешь?
Ахмед не удостоил его ответа — еще не хватало отчитываться перед каждой птицей.