Ехать пришлось не больше десяти минут. Наташа знала этот ресторанчик — маленький, с хорошей кухней, правда совсем не французской, как обещала вывеска. К тому же тут делали на редкость достойный кофе, что в Москве — исключительная редкость.
К удивлению, Брик не пошел в ресторан, а остался в машине. Добрый-Пролёткин провел Наташу к столику, отодвинул стул, усадил и лишь потом присел сам.
— Наталья Владимировна, здесь чудесный кофе… или, может, покушать?
— Нет, спасибо. Просто воды без газа, после шести не ем.
— Да, да, понимаю.
Иван Степанович подозвал официанта, велел принести воду Наташе и кофе себе, дождался заказа, коротая время малозначительными разговорами, и только после того, как сделал глоток из чашки, принял серьезный вид и сказал:
— Нам, Наталья Владимировна, необходимо поговорить о вашем муже.
Наташа понимающе кивнула, и Добрый-Пролёткин продолжил:
— Вы — умный человек. Полагаю, вы уже догадались, что господин Рудаков попал в очень неприятную ситуацию. И вариантов благоприятного исхода остается все меньше. Надеюсь, вы понимаете причину происходящих событий?
— Да. Статья об этой… как ее…
— Анне Баренцевой.
— Да, да…
— Могу сказать, что статья стала всего лишь отправной точкой. Или, если хотите, снежинкой, которая вызвала лавину. Своими действиями он волей-неволей затронул личные интересы очень могущественных людей.
— Загорский?! — вскрикнула Наташа.
— Нет, нет, что вы! Виктор Сергеевич ни в коей мере не причастен к вашим неприятностям, и, более того, прилагает все усилия, чтобы… ну, вы понимаете.
— Простите, не понимаю.
— Чтобы помочь вам и вашему мужу. Но и он не всесилен. Ситуация зашла слишком далеко, и лучшим вариантом для Артемия будет соглашение с органами следствия.
— Что значит соглашение?
— Я буду с вами предельно откровенен. Есть люди, которые желают жестоко наказать его, и мы не сможем обеспечить защиту.
— То есть как — не сможете? Вы же власть!
— Они тоже — власть! Видите, я предельно откровенен.
Наташа была ошарашена.
— Как… как такое может быть?
— К сожалению… вы живете в ужасном мире.
— А вы?
Добрый-Пролёткин тонко улыбнулся:
— О, да, вы верно подметили! Наш мир несколько комфортнее.
— Да, — сказала Наташа, думая о своем, — власть настолько отдалилась от народа, что живет в собственном мире. Печально.
— Хорошо, пусть будет власть, в некотором роде это так. Наталья Владимировна, я уже говорил, что некие могущественные силы желают наказать Артемия.
— Султан Абдусаламов? — прямо спросила Наташа.
— А вы умны, — без тени улыбки сообщил Иван Степанович.
— Чего уж тут умного… Вся Москва об этом говорит.