— Я тебя видел… но я не хотел.
Готовая уже сиять с себя все, она зажала рукой прореху и сказала:
— Уйди.
— Так зачем ты так ходишь? — спросил Пьетро, уже раскаиваясь, что приласкал ее в такую минуту.
— Как хочу, так и хожу. Зачем ты приехал в Радду? Прямо-таки из-за меня? Есть и другие девушки! Теперь и ты мне враг?
— Чего-то ты сегодня недоговариваешь!
— Тебя послушать — я всегда чего-то недоговариваю.
— А что, не так? Я когда-нибудь упрекал тебя без причины?
Горло у него сжималось, он сам уже был не рад, что начал.
— Но раз я такой тебе не хороша, почему же…
— Потому что я люблю тебя, разве не так?
Она расхохоталась развратным смехом. Он продолжал, непослушными, пересыхающими губами:
— Разве тебе не было бы жалко, если б я тебя не любил?
И, удивившись ее молчанию, добавил:
— Я тебя прощаю. Поцелуй меня.
Она повернулась к нему медленно и робко, словно страшась позволить слишком многое. И когда они почти уже коснулись друг друга губами, вдруг отпрянула. Пьетро приподнял ее склоненную голову — с силой, со всем напряжением воли — и произнес:
— Не плачь.
Он боялся увидеть подрагивающие губы — верный признак, что плач подступает, как из глубокого источника. Сжимая ее виски в ладонях, он произнес уже покорней, с отчаянием, чуть ли не умоляюще:
— Послушай.
Она посмотрела на него.
— Может, ты больше не хочешь быть моей невестой?
Она снова взглянула на него и сделала вид, что глотает слезы — на это она была мастерица. И оттого, что она не заплакала, она показалась Пьетро такой милой, что он растрогался.
Он склонился и покрыл ее шею поцелуями, и повернул ее голову так, чтобы она смотрела на него, завороженный ее взглядом.
— Зачем бы тебе изменять мне?
Он произнес это сдавленным от отвращения голосом, со всей силой внутреннего неприятия.
Гизола молчала, заподозрив неладное.
Тогда Пьетро снова обеими руками обхватил ее лицо, жесткое, как булыжник, и нагнул, чтобы она глядела на него: она извивалась, как ящерка, норовящая вывернуться и убежать.
— Ты задумала от меня скрыться!
Она ответила, что он угадал. Высвободила руки и повернулась к нему спиной.
Смущенный, он долго разглядывал ее.
Она же, опасаясь, что он решит отомстить, вдруг пошла на попятный и улыбнулась. Пьетро обнял ее и поцеловал. А она сказала:
— Но ты любишь не меня.
Он не понял и накинулся на нее:
— Зачем ты все время так говоришь?
Пьетро прошиб холодный пот, но он постарался успокоиться и, лаская ее, повторял:
— Ну что, я не тебя люблю?
Тогда она сказала — спокойно, совершенно бесстрастно:
— Ты женишься на другой.
Он побледнел, но нашел в себе силы сделать несколько шагов к двери. И Гизола крикнула ему вслед, чтобы уколоть побольней: