I
— Вас что-то беспокоит, mon ami? — спросил в тот день Пуаро.
Я не ответил, просто покачал головой. Я считал, что не имею права взваливать на Пуаро бремя своих чисто личных проблем. Да и вряд ли чем он мог мне помочь.
Джудит бы выслушала любые его увещевания с отрешенным видом и снисходительной улыбкой, как и всякий представитель молодого поколения выслушивает занудные советы стариков.
Джудит, моя Джудит…
Трудно описать, что я перечувствовал и испытал в тот день. Потом, хорошенько все обдумав, я посчитал, что кое в чем виновата атмосфера самого Стайлза. Злые помыслы легко приходили здесь на ум. И к тому же у дома было не только зловещее прошлое, но и зловещее настоящее. Призрачная тень убийства и убийцы витала повсюду.
И почти наверняка, как я считал, убийцей был Аллертон, а Джудит в него влюбилась! Все было так невероятно… так чудовищно… и я не знал, что делать.
После ленча Бойд Кэррингтон отвел меня в сторону. Он немного помямлил перед тем, как перейти к делу. Наконец отрывисто заявил:
— Не подумайте, что я вмешиваюсь в ваши дела, но, думаю, вам следует поговорить со своей девочкой. Предупредите ее… а? Вы знаете, что из себя представляет этот Аллертон… плохая репутация, и она… э… ясно как божий день… она в него влюбилась.
Как легко бездетным такое говорить детям!
Предупредить ее? Будет ли прок? Не станет ли еще хуже?
Если бы только Синдерс была жива. Она бы знала, что сделать, что сказать.
Признаюсь, у меня возникло искушение попридержать язык и не говорить ничего. Но потом я подумал, что подобное поведение продиктовано трусостью и малодушием. Я просто увиливал от неприятной ситуации, которая может возникнуть в откровенном разговоре с Джудит. Видите ли, я побаивался свою красивую высокую дочь.
Я расхаживал взад и вперед по саду, все больше и больше возбуждаясь. Наконец, ноги привели меня к розарию, и там, так уж получилось, все решилось, ибо Джудит сидела на скамейке одна, и за всю жизнь я не видел выражения большего горя на лице женщины. Маска была сброшена. Остались лишь нерешительность и глубокое несчастье.
Я собрался с духом и подошел к ней. Она не замечала меня до тех пор, пока я не заговорил.
— Джудит, — сказал я. — Ради Бога, не переживай так.
Она поражение повернулась ко мне.
— Отец? Я тебя не заметила.
Я продолжил, зная, что результат будет роковым, если она ухитрится вернуть меня к нормальному повседневному разговору.
— О, мое дорогое дитя, не думай, что я не знаю, что я не могу понять. Он этого не стоит… о, поверь мне, он этого не стоит.