— Что, прямо так и обозвала? — развеселился я, — Сказала: "Джеф, ты — задница"?
— Не совсем, — буркнул Джеф, — она на сайдорском ругнулась. Думала, наверное, что я не знаю языка.
— Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробней, — насторожился Терри, — рассказывай.
Каюсь, после рассказа Джефа мы ржали, как кони, а когда Терри смог, наконец, говорить, ему пришлось объяснять Джефу причину нашего буйного веселья.
— Видишь ли в чем дело, — буркнул брат, вытирая слезы, — очень вредно ограничиваться при изучении языка ненормативной и бранной лексикой. Иногда, среди этих слов попадаются и такие, которые имеют второй, вполне приличный смысл. Слово, которое ты принял за оскорбление — это всего лишь название карточной игры, популярной в том числе и на Сайдоре. В ней выигрывает тот, кто набирает двадцать один балл. Девушка всего лишь пошутила, что она двадцать первая. Но ты же понимаешь, что какая бы странная женщина не встретилась тебе, как бы она себя ни вела, чтобы она тебе не говорила, ты не имел права терять выдержку, и причинять ей боль? Джеф понурился, видимо поняв, что из списков кандидатов он сегодня выбыл.
— Ложись сейчас, отдохни, — примирительно предложил я, — тебе еще в ночь машину вести, хоть немного вздремнешь.
Он покорно стал укладываться на заднем сидении, а я поднял звуконепроницаемую перегородку, отгородившую нас с Терри. Официально — чтобы мы не мешали Джефу выспаться. На самом деле — чтобы он не слышал, о чем говорим мы.
— Она совершенно точно не из Аркаима, — первым затронул больную тему Терри, — И я не уверен — керимка ли она? В основе сайдорского лежит один из языков Изначальной, так что она вполне может быть и сайдоркой, и землянкой, и дочерью еще пары десятков миров, где используют этот язык, а может просто хорошо знать его и тогда мы никогда не сможем угадать, откуда она родом.
— Я с самого обеда в Нашере знал, что она иномирянка, — признался я.
— И все-таки она тебе нравится? — Терри все еще питал какие-то надежды на устройство моей личной жизни.
— И все-таки, ей обязательно надо вернутся домой, пока жрецы Праматери не узнали о её маленьком секрете, — напомнил я Терренсу.
Терри скривился, как в детстве, когда мы, не в силах дождаться урожая обрывали и ели маленькие зеленые яблоки, и кивнул, признавая справедливость моих последних слов.
— Она мне очень нравится, — признался я шепотом, не совсем понимая — кому же именно: нахохлившемуся Терри или самому себе, — но это ничего не меняет.