О несомненной пользе доверительных бесед
Глен сидел напротив дэйна и растерянно смотрел тому в глаза. Впервые за долгое время колдун не находил, что сказать. Все эти месяцы он прятался, таился, боялся разоблачения, боялся выдать себя, потому что был уверен — дэйн, увидев его, найдет способ уничтожить бесплотного отщепенца. Поэтому сейчас вышеозначенный отщепенец оказался буквально раздавлен простой истиной — палачу магов нет до него никакого дела.
— Ты мертв, — спокойно сказал дэйн. — Духи и призраки — это дело Отцов. Дэйны же отвечают за материальное.
— То есть ты сообщишь Отцу? — севшим голосом спросил Глен.
— Я в дела духовные не вмешиваюсь, — дэйн даже не смотрел на собеседника, предпочитая наблюдать за посетителями харчевни. — Единственное, на что я имею право — сделать так, чтобы ты не мог больше подчинять себе Василису или кого бы то ни было еще. Так что мне от тебя ничего не нужно. Можешь… быть свободен.
Какое‑то время колдун молчал, пытаясь осознать услышанное, а потом, понимая, что терять все равно нечего, спросил:
— А если мне от тебя нужно?
Похоже, этим вопросом ему, наконец, удалось заинтересовать дэйна, по крайней мере, тот перевел взгляд на бесплотного наглеца.
— Прощение этой хромоногой девушки?
— Мне нужно снова стать живым, — раздельно произнес колдун, готовясь к вспышке гнева со стороны палача магов.
Но вспышки не последовало. В воздух камнем упало всего одно слово.
— Нет.
— Но…
— Я не торгуюсь с магами и колдунами. Не помогаю им. Не заключаю сделок.
Глен прищурился. Помолчал. И вдруг усмехнулся:
— А я не колдун. Как ты сам сказал — я дух. Очень полезный дух.
В его голосе прозвучало такое неприкрытое ехидство, которого слуга богов не мог не заметить. Дэйн повернулся к Глену и вопросительно вскинул бровь, позволяя тому говорить.
— Никто из колдунов не знает, что я раскрыт. Они уверены — я на их стороне, прячусь тут, выведываю. Я могу продолжать беспрепятственно ходить к ним и рассказывать, что они задумали, могу…
— Я понял, — прервал поток его красноречия собеседник. — Ты решил примерить на себя личину предателя. А взамен хочешь жить. Вот только, понимаешь ли ты при этом, что, как только станешь живым, я сразу же тебя убью?
Лицо духа застыло.
— Скотина бессердечная, — жестко произнес он.
Дэйн пожал плечами.
— Ты осознаешь, что это случится сразу же после твоего возрождения? И уйти ты не сможешь. Так стоит ли вообще начинать?
Колдун открыл было рот, чтобы обрушить на палача магов обличительную тираду, как вдруг у него из‑за спины раздался спокойный ровный голос: