— Давно не имел никого? — спросила женщина. — С рейса вернулся?
— С рейса, — сквозь зубы сказал капитан.
— И долго плавал?
— Два года.
— Ух ты! — воскликнула женщина. — Деньжищ небось огреб, на две «Волги» хватит! И боны у тебя есть?
— Только наши. Не успел еще получить боны, — соврал Волков.
— Получишь, — уверенно произнесла она. — Может быть, и в валютный магазин с собой захватишь? Когда отовариваться будешь… Нет, ты не думай! У меня боны есть. А только без паспорта моряка загранплаванья меня туда хрен пустят. А вот с тобой…
«Глупая, — усмехнулся Волков, и ему стало немного полегче. — Паспорт моряка… Из тюрьмы я вернулся, а не из-за границы. И у меня в кармане пока даже обычного паспорта нет, его заменяет справка об освобождении из колонии. Хотел бы видеть твою физиономию, когда б показал тебе эту тюремную «ксиву». Только лучше не надо этого…»
— Посмотрим, — неопределенно сказал капитан.
Женщина вздохнула.
— Небось законную ждешь… Она у тебя ведь в другом городе проживает?
— Нету у меня жены, — глухо ответил Волков.
— Разведенный, что ли?
— Он самый…
Когда Волков сказал Вике, что он разведенный, а до того темнил, будто два года был в рейсе, кольнула мысль о том, что Вика может превратно истолковать его нынешнюю неженатую ипостась. И Волков оказался прав. Вика действительно подумала о том, что нынешняя ночь и развод капитана связаны между собой. Но по сути своей Вика была доброй и жалостливой. Этим часто пользовались мужчины, но Вика была тем существом, которое невозможно обмануть. Потому невозможно, что обман только тогда воспринимается в подлинном злом качестве, когда означает крушение чьих-то надежд.
Вика ни на что и ни на кого, кроме себя самой, не надеялась. В мужчинах она видела больших детей, их отличало от маленьких существование мужской жажды. И если она могла когда-нибудь кого-то напоить, Вика не задумывалась над этим.
Ей казалось, что, бескорыстно даря себя мужчинам, она в какой-то мере защищает их от тягот бытия, помогает бороться с несовершенством мира.
Веры в людей было отпущено этой женщине вдоволь. В каждом встречном человеке она видела только хорошее. Потому отогнала ехидную мыслишку и, будто прося у капитана прощения, обхватила его за шею и порывисто прижалась к Волкову горячим уже телом.
— Ты милый, — шепнула она, — и все хорошо у тебя будет, успокойся, ничего страшного, так случается иногда… Ты ведь давно-давно ни с кем не был. Успокойся, родной, успокойся…
Женщина погладила Волкова по спине. Делала она это не просто нежно, но с некоей осторожностью, что ли, будто боясь обжечь ладонь о горячую спину, готовая в любое мгновенье отдернуть руку.