— О, я так счастлива, Амелия, словно последних десятилетий и не было! — И она стиснула дочь в крепких объятиях.
Амелия подумала о мамином недуге. Она всегда считала, что она утратила связь с реальностью, отреагировав так на уход отца из семьи. Амелия полагала, что она, возможно, просто не смогла справиться с болью настоящего, поэтому-то и погрузилась в прошлое.
— Я рада, — отозвалась Амелия, поглаживая ее по спине.
Она посмотрела вслед Гарретту, уводившему мать. Потом улыбка исчезла с ее лица. Амелия нервничала, но это казалось ей таким нелепым! Ведь Гренвилл был взрослым, понимающим человеком. Безусловно, к настоящему моменту его неприязненные чувства к Люсиль рассеялись, подумала Амелия. В конце концов, ребенок был лишь невинной жертвой этой печальной истории.
Тиковые двери кабинета были распахнуты настежь, как и прошлой ночью. И внезапно Амелия вспомнила разговор с Гренвиллом за бокалом вина. У нее не было ни малейшего права проводить время с графом наедине и в столь поздний час, невзирая на то, были они друзьями или нет.
И тут Амелия вдруг вспомнила, как Саймон коснулся ее щеки этим утром, когда им не удалось обнаружить якобы пробравшегося в дом незнакомца.
Она сразу почувствовала, как зарделись щеки.
— Вы ищете меня?
Амелия остановилась на пороге кабинета. И, помедлив, подняла глаза.
Гренвилл сидел за столом и, судя по всему, был занят чтением каких-то бумаг. Он устремил на Амелию пристальный взор — глубокий, будто пригвождающий к месту.
Ее сердце зашлось в безудержном волнении. О, она не могла не реагировать на присутствие Гренвилла и, возможно, никогда не научится относиться к нему равнодушно!
Граф был одет в прекрасный изумрудно-зеленый сюртук, расшитый золотом. Волосы были аккуратно убраны назад. Роскошные кружева обрамляли его шею и запястья. На пальцах сверкали кольца: на одной руке он носил изумруд, на другой — оникс. Гренвилл был красивым и мужественным мужчиной, от него так и исходили волны власти и силы.
Амелия вдруг почувствовала себя невзрачной серой мышью. Сейчас на ней было все то же поношенное платье, которое она надела утром. Это одеяние как нельзя кстати подходило для дня, проведенного в хлопотах по наведению порядка в доме, который до этого был заперт несколько месяцев. Скорее серое, чем синее, это платье было сшито из тяжелого хлопка. Длинные рукава почти протерлись на локтях, а на подоле юбки виднелась прореха. Амелия подумала, не растрепались ли ее волосы. Утром она собрала их в прическу, состоящую из множества переплетенных лентами завитков.