Амелия пошатнулась. Он решил нанять ее в качестве экономки.
А она-то решила, что он хотел затащить ее в постель!
— Мне нужен кто-то, кому я могу доверять, Амелия.
Она выдержала его мрачный, твердый взгляд. Сейчас Амелия чувствовала себя так, будто Гренвилл только что всадил нож прямо ей в сердце. Боже милостивый, она была почти оскорблена!
Но, подумав, она решила, что ей не стоило обижаться на предложение стать весьма уважаемой, высокооплачиваемой экономкой. Она была разоренной, доведенной чуть ли не до нищеты аристократкой. Конечно, предлагаемое ей место было непрестижным, но оно не понизило бы ее общественный статус. К тому же ей, безусловно, не помешал бы заработок.
Но тем не менее она была оскорблена. Ужасно оскорблена!
— Вы собираетесь мне отказать? — очень осторожно спросил Гренвилл.
Амелия почувствовала, как ее щеки вспыхнули ярким огнем.
— Я вряд ли смогу принять подобное предложение.
— Поверьте, я говорил от чистого сердца, когда упомянул о том, что не хочу оскорбить вас.
Она скрестила руки на груди.
— У меня есть свой собственный дом — своя собственная семья, — чтобы управлять всем этим!
— Я слышал, что Лукас собирается отвезти вас и вашу матушку в город, а этот дом вы планируете закрыть. Разумеется, в моем доме в Мейфэре найдется комната для вашей матери.
Сейчас Амелия могла думать лишь о том, как Саймон сжимал ее в объятиях.
— Я не думаю, что могу принять ваше предложение, — повторила она.
— Амелия, мне нужна ваша помощь, — быстро заговорил Гренвилл. — Моим мальчикам нужен в жизни кто-то вроде вас. Вы нужны даже этой девочке — у нее ведь никого нет. И если вам станет от этого легче на душе, могу сказать, что я довольно часто езжу по своим многочисленным имениям, так что мы вряд ли будем жить под одной крышей — или, по крайней мере, мы будем сталкиваться крайне редко.
Он пронзил ее многозначительным взглядом.
— Что это значит?
— Это значит, что даже я сам питаю некоторые сомнения по поводу своей благонадежности. Мы оба ведь знаем, как я поступил с вами. Поэтому вы колеблетесь? Я о вас самого высокого мнения — как, впрочем, и всегда был.
И тут ей захотелось закричать: «Ты уехал, не сказав ни слова!»
Потрясенная этим внезапным возвращением былого разочарования, Амелия молча воззрилась на Гренвилла.
— Вы со своей матерью не будете ни в чем нуждаться. Вы будете жить в городе — и у вас появится возможность навещать ваших сестру и брата, когда захотите. Я совсем не жду, что вы будете вести себя как обычная экономка. Мы составим график работы, который будет учитывать все ваши потребности, — твердо сказал он. — Я не приму отказа.