* * *
После боя комдив — он делал это каждый вечер — вызвал к себе начальника штаба и стал расспрашивать его о вещах, казалось бы, не имеющих прямого отношения к бою. Не упустил он ни фуража для транспортной роты, ни запаса медикаментов, ни состояния дорог в дивизионных тылах.
Комдив держал в памяти все дела вверенной ему части, вплоть до самых как будто незначительных.
Управляя боем, занимаясь всеми вопросами сложного дивизионного хозяйства, комдив не забывал спросить у дежурного телефониста, не жмут ли ему новые сапоги, узнать у Наташи, что пишет мать в последнем письме, заставить начальника штаба лично обойти все палатки санбата.
Умел он в каждый момент боя сохранить всю полноту своей широкой души и потому всегда видел все уголки и стороны жизни.
Выйдя из блиндажа генерала, начальник штаба облегченно вздохнул, словно только что выдержал самый трудный экзамен. Он постоял несколько секунд в окопе, вспоминая последние слова комдива, вынул блокнот, записал еще несколько цифр и тяжело вытащил свое большое тучное тело из траншеи.
— Воздух! — снова пронеслось по окопам.
Не обращая внимания на крик, полковник неторопливо шел по полю, весь поглощенный своими мыслями, то и дело вынимая блокнот и что-то записывая.
— Товарищ полковник! Прячьтесь! — крикнула ему Наташа, спускаясь в воронку.
Полковник медленно шел дальше. Уже гудел над полем мотор. Полковник остановился и стукнул себя по лбу:
— Насчет уборки картофеля позабыл! — с досадой сказал он. — Ладно. Сам сделаю. Кого ж только послать?
Он присел на бруствер какого-то окопчика и, засунув карандаш за ухо, стал озабоченно перебирать бумаги.
На поле упал тяжелый грохот обвала и всех, кто находился вокруг, крепко прижал к земле.
С молниеносной быстротой в сознании Наташи пронеслись последние слова из письма Сергея: «Ты обязана жить». И все куда-то исчезло. Земля под руками билась, как в лихорадке. И уже не было грохота. Только на зубах почему-то скрипел песок.
Когда Наташа открыла глаза, вместо окопчика, на бруствере которого сидел полковник, высился небольшой курган.
— Засыпало! Начальника штаба засыпало! — закричала Наташа.
Из ячеек выскочили люди с заступами и ломами.
«Обмолот» поляны усиливался. Копать приходилось под хлестким градом осколков.
Земля, спрессованная взрывом, поддавалась с трудом.
Показался китель. Полковника вытащили из ямы. На нем не было ни одной царапины. Но весь он был синий, раздутый, на губах застыла белая пена.
Генерал склонился над телом мертвого:
— Как же мне без тебя воевать? Как же к Елене твоей без тебя притти?