Магдалена тем временем приготовила чистую воду и тряпки для повязки. Краем глаза она следила за сборищем оборванцев, столпившихся перед грязной шторой. С некоторыми из нищих ей довелось уже познакомиться поближе. В число их входили больные и калеки, уволенные ландскнехты и обнищавшие паломники, падшие женщины и подкидыши. Общество неприкасаемых, какой была и сама Магдалена. Она косилась на этих людей и чувствовала с ними странную связь.
«Я одна из них. Это город под городом, и я часть его».
Вчера вечером они гуляли с Симоном по извилистым подземным проходам и насчитали почти сорок подвалов, соединенных между собой туннелями. Многие из них пустовали, но в некоторых нищие хранили свои пожитки и мебель. Плесневелые одеяла, сундуки и даже игрушки наталкивали на мысль, что целые семьи называли эти темные, сырые подземелья своим домом. Под некоторыми подвалами находились другие комнаты, в которые спускались лестницы или тесные проходы. Там на стенах обнаружились латинские надписи, а в одной нише стояла даже маленькая языческая статуэтка. Судя по всему, под еврейским кварталом располагались останки еще более древнего римского поселения.
Здесь, в самом чреве города и вдали от нищих, Симон с Магдаленой впервые за долгое время смогли остаться наедине. При свете чадящего светильника они предались любви, а после шепотом поклялись друг другу не сдаваться. Магдалена так и не отказалась от мысли, что отца еще можно спасти. Что будет потом, она в эти минуты думать не хотела. Может, стоило вернуться с Симоном в Шонгау? Туда, где их ожидали бы только упреки и насмешки, где советник Бертхольд с сообщниками превратили бы их жизнь в ад? Где они никогда не смогут быть вместе.
И все же Магдалене так не хватало матери и близнецов, что сердце разрывалось от боли. Что, если малыши заболели и мама глаз не могла сомкнуть, потому что вслед за мужем пропала еще и старшая дочь? Разве не было обязанностью Магдалены вернуться и поведать матери о судьбе отца?
Тонкий вскрик вернул ее обратно в действительность. Симон как раз закончил зашивать рану Йоханнеса и наградил его дружеским щелчком.
– Вот и все, – сказал он и помог нищему встать на ноги. – Как я сказал, никакого дурачества в ближайшую неделю. И вина побольше, тебе нужно набраться сил.
Несмотря на боль, Йоханнес подмигнул лекарю.
– Вот это, я понимаю, лекарство, да. А есть такие болезни, от которых самогонкой лечатся?
Магдалена со смехом собрала тряпки и мази в мешок. Она и представить себе не могла, что когда-то боялась этих нищих. Теперь они казались ей одной большой семьей.