— Паучихе.
— А кто это? — наклонив голову набок, спросила Асия, а Вальнар согласно кивнул.
— Ребята, вы чего? Паучихе, матери Брана и Брена.
— Кого?
— Э… Брана… и Брена… Первых советников…
Они уставились на меня так, словно видели впервые. Все ясно, сработало заклинание забвения. Неужели то светящееся существо таким образом решило замести за собой следы? И куда оно вообще делось? Единственное, в чем я была полностью уверена, было то, что Великое Нечто никогда больше не вернется в Стальные горы. Кроме того, во время нашего странного полета я успела увидеть, то, чего так боятся гадалки — я увидела свою скорую смерть. Значит, Паучиха все же получит, что хотела. Правда позже, чем она рассчитывала. Нет, сейчас не время и не место об этом думать.
— Ладно. Проехали. Тогда второй вопрос: когда вы нас выведете из Стальных гор? Мы же победили Великое Нечто, да и статую вернули, как обещали.
— Я вас выведу, — заявил Вальнар, отдернув руку, за которую цеплялась Асия. — А ты, — обратился он к невесте. — Ступай домой.
— Ты больше не вернешься.
Она не спрашивала, она утверждала. У меня сердце разрывалось от внутренних страданий этой девушки, и даже Кузьмяк несколько раз всхлипнул. Но внешне Асия сохранила лицо и, ласково улыбнувшись уже бывшему жениху, сказала:
— Счастливой дороги!
— Спасибо. Я пошел.
Он обернулся всего лишь раз, да и то только для того, чтобы поторопить нас.
— Избавители, я вас ждать не буду. Или идите за мной, или ищите дорогу сами. Я ушел.
Пожав плечами мы двинулись за ним. И только Асия долго смотрела нам вслед.
— Кир, он ведь козел, правда? — мысленно спросил Кузьмяк. С моей силой вернулась и наша ментальная связь.
— Еще какой, киса, еще какой. Только, знаешь, он этого все равно никогда не поймет.
— Почему?
— А потому что для него важен только он сам. Разве он хотя бы раз поинтересовался у Асии, что хочет она сама? Нет. А у нас? Тоже нет. И ни у кого не будет.
— Козел. Определенно козел.
— Ну, в цивилизованном мире таких эгоистами зовут.
— Нет, хозяйка моя любимая, я читал в толковом словаре определение. Так что нет. Он не эгоист. Он козел.
Вальнар, обернувшись, подозрительно на нас посмотрел, словно почувствовав спиной, что мы его обсуждаем. Нечего пялиться, дружок, я годами и Наставницей натренирована изображать на своем лице выражение полного безразличия, что меня очень выручало на лекциях, когда очередной преподаватель что-нибудь эдакое отчебучивал. Мои сокурсники сдерживать свои эмоции так же хорошо, как я не умели, за что потом и страдали на зачетах и лекциях.
— Кир, а примени-ка к нему мой любимый заговор, а?