Котенок отвернулся, сглотнул, но поворачиваться назад не спешил.
— Кузьмяк? — тихонько позвала я. — Иди ко мне.
— Все в порядке, — ответил он хриплым голосом, так и не глядя на меня. — Все в порядке.
Тогда я посмотрела на Рэя, и тот, поняв с одного лишь взгляда, что я имею в виду, поднял Кузьмяка на руки (одновременно умудряясь поддерживать и меня) и передал звереныша мне.
— Тише, мой хороший, тише, — шептала я, прижимая к себе хрупкое пушистое черное тельце. — Со мной уже все в порядке. Ты же знаешь, что я сильная девочка. Помнишь, как над нами Вэр издевался? И ничего. Жива осталась. Да и ты у меня не из слабаков.
Котенок мелко дрожал у меня на руках. Я раньше никогда не видела, чтобы коты плакали. Оказывается, они это прекрасно умеют это делать. Просто мы не замечаем. Или не хотим замечать.
— Потом тебе снова стало хуже, — еле слышно продолжил мой маленький и такой любимый звереныш. — И если бы не Рэй…В общем, он нашел воду, я прочитал заговор. Только мы никак тебя не могли напоить. Поэтому Рэй… кхм. Ну в общем, он тебя сам напоил. И вот. Ты снова с нами.
Я потрепала котенка за ушком.
— Спасибо, милый, — я прижала его еще крепче, а потом посмотрела в глаза своему телохранителю. — И тебе спасибо.
Вместо ответа Рэй поцеловал меня в лоб, и я даже не стала возражать.
— А с Паучихой все в порядке? — вспомнила я.
— Да что с ней может случиться? Гномы магией не владеют, так что горечавка ей не страшна. И вот еще что: а вы ничего не забыли?
Мы с Рэем одновременно выгнули брови.
— А!!! — Кузьмяк спрыгнул с моих рук. — Вы что совсем? Сейчас же вожди выйдут.
Мой телохранитель глянул на меня сверху вниз.
— Уверена?
— Уверена. Идем?
Рэй с сомнением осмотрел меня и, не говоря ни слова, поднял на руки и усадил себе на спину. Кузьмяк, не растерявшись, запрыгнул к нему на плечо.
В общем зале было совершенно не протолкнуться. Еще несколько часов назад здесь было куда меньше народу. И откуда только эти гномы повылезали? Хотя это-то как раз был и не самый сложный вопрос: в общий зал вели все подземные ходы Стальных гор.
Но меня сейчас больше волновало другое: как, не привлекая внимания, убрать со своей головы одно наглое черное усатое создание?
— Кир, мне не видно! — пыхтел котенок, перебирая лапками на моей многострадальной шевелюре. — Ну, подпрыгни, что ли!
— Уймись, Кузьмяк! — шикнула я, попытавшись спихнуть нахала, но тот уже благоразумно перелез на мое плечо.
— Ишь, выискалась тут гордая такая! «Помощи нам не надо. Мы и сами справимся. Нас на руках носить не надо. Мы и сами ходить умеем». А обо мне ты подумала? А то, что бедный котеечка уже собственных лап от усталости не чувствует, тебе наплевать? У, эгоистка!