Вскоре у меня у меня появились другие, более важные дела.
Было уже далеко за полночь. Я сидел с Тенедосом в его кабинете, когда раздались крики.
Мы отдыхали после долгого дня, проведенного в обществе алчных вельмож ахима Ферганы за разработкой пакта между Нумантией и Спорными Землями. Предполагалось, что Нумантия предоставит в распоряжение ахима изрядную сумму золотом, за что он обязуется делать «все, что в его силах и власти», чтобы удержать хиллменов от разбойничьих набегов на Юрей. Тенедос хотел получить более конкретные заверения, например, о готовности Бейбера Ферганы разрешить преследование разбойничьих шаек по ту сторону границы или даже сотрудничать с нашими патрулями. Ахим же хотел только одного: золота, и побольше.
Я слушал, как Тенедос рассказывает о недостатках нынешнего правления в Нумантии и о том, как все провинции нужно обязать оказывать значительную поддержку своему королевству, что принесет им в будущем гораздо бо льшие выгоды, чем сейчас, когда мирная тишина ночи взорвалась дикими воплями.
Прежде чем замерло эхо, я уже был в коридоре с обнаженным клинком в руке. Вопли доносились снизу, с первого этажа здания. Я слышал крики дежурных уоррентов, зовущих стражу, и невнятные восклицания штатских.
Виновница переполоха стояла на пороге комнаты Элюарда. Это была одна из девушек, работавших на кухне, и я удивился, не понимая, что она здесь делала в такой поздний час.
Девушка была в истерике и могла лишь показывать пальцем на распахнутую дверь. Я отодвинул ее в сторону и вошел внутрь.
Апартаменты оказались очень роскошными; стены и мягкая мебель были так же затянуты бархатом, как и в комнатах Тенедоса. Очевидно, мелкое воровство Элюарда со временем помогло ему сколотить весьма приличную сумму.
Сам Элюард раскинулся в широком кресле с подголовником. На столе перед ним стояли два бокала. Один, ближний к нему, был пуст, другой полон до краев.
На его груди болтались концы длинного шнура из желтого шелка, а сам шнур скрывался в складках его побагровевшей шеи. Язык Элюарда вывалился наружу, глаза вылезли из орбит, и я сразу же почувствовал вонь от его опорожнившегося кишечника.
Тело было еще теплым, но, без сомнения, Элюард был уже мертв.
За мной в дверях толпились люди, и кто-то произнес:
— Товиети!
Через час тело унесли кейтские стражники, с явной неохотой выполнявшие это поручение. Они боялись прикасаться к трупу и отказывались давать какое-либо объяснение случившемуся. Никто не имел представления, почему жертвой оказался Элюард.
Все ворота резиденции были по-прежнему заперты или заложены изнутри засовами.