— Синьорина, вы должны присесть и немного отдохнуть, — озабоченно произнесла Морини, выходя во двор и вытирая руки о фартук.
Подали десерт. На небе взошла полная луна, и музыканты заиграли веселую польку.
— Присесть? Отдохнуть? В такую чудесную ночь? — Абигайль набрала полную грудь воздуха, словно желала впитать атмосферу праздника. Прохладный ветерок ласково скользил вдоль склона холма, из кухни доносились сладковатые ароматы миндального печенья, фруктовых пирогов и свежеиспеченного хлеба. Смеющиеся люди уже выходили из-за столов и выстраивались в линии для танцев.
Только одна дама осталась неподвижно сидеть за столом. Ее белая маска отливала золотом в свете факелов, упрямый подбородок покоился на изящной руке, а взгляд с тоской следил за калейдоскопом танцующих пар. Грудь дамы дерзко выглядывала из декольте платья.
— Александра, дорогая, — Абигайль ласково положила руку на плечо сестры, — почему ты не танцуешь?
— О… — Александра постаралась взять себя в руки. — Я не смею. Боюсь, если сделаю шаг, все мое достоинство вывалится из платья, и тогда эти тосканские парни не скоро оправятся от увиденного.
— Глупости. Во-первых, до бесчестья тебе еще далеко, а во-вторых, все эти тосканские парни уже так напились, что наутро ничего и не вспомнят.
Александра рассмеялась и накрыла руку сестры своей.
— Я знаю, что ты сохнешь по одному рыжеволосому ученому, — сказала Абигайль. — Лучше всего подобное состояние меланхолии лечится веселыми танцами в хорошей компании.
— Я ни по кому не сохну. К тому же мне все равно не с кем танцевать.
Абигайль провела ладонью по руке сестры и сжала ее пальцы.
— Да идем же, глупышка.
Вытащить сестру в центр двора оказалось не проще, чем затащить козла Персиваля в его загон. Но Абигайль практиковалась каждое утро и теперь ей не было в этом равных.
— Думаю, шаги знать необязательно! — выкрикнула Абигайль, стараясь перекрыть гудение труб и плач скрипок. — Их никто тут не знает.
— Почти как в Лондоне! — крикнула в ответ Александра.
Факелы мерцали, музыка гремела. За холмами скрылись последние отблески заката. Щеки Александры, переходящей от кавалера к кавалеру, залил очаровательный румянец. Наконец на ее губах заиграла улыбка, а глаза засветились удовольствием.
Абигайль выскользнула из толпы и вернулась на кухню к синьоре Морини.
— Александра танцует, — сообщила она. — Думаю, она готова. Только вот куда делся Финн, никак не могу…
Экономка сидела за столом перед подносом с шестью маленькими стаканами, с которых не спускала глаз. Каждый из стаканов был ровно на три четверти заполнен прозрачной жидкостью, поднос окружали разнообразные бутылочки и пучки каких-то трав.