Только вот ему не на что было направить эту варварскую мощь в благовоспитанной современной действительности.
Уоллингфорд смотрел на Абигайль. Его дыхание обвевало ее лицо, а глаза цвета полуночного неба прищурились от напряжения. Его сильные руки поднялись и сомкнулись на ее плечах.
— Почему, Абигайль? — спросил он.
— Что… почему? — Аромат бергамота, источаемый его кожей, коснулся ноздрей. Где-то в глубине сознания пульсировали, не давая покоя, слова синьоры Морини. Мысли о судьбе, проклятиях и клятвах в вечной любви смешались в бешеном водовороте.
Голос Уоллингфорда зазвучал мягче:
— Почему вам совсем не свойственно соблюдение норм морали?
— Потому что это мешает.
— Мешает чему?
Абигайль постаралась собраться с мыслями.
— Тому, чтобы стать интересным человеком. Настоящей личностью, а не просто модно одетой куклой.
— Никто, — сказал герцог, поднося руку к щеке Абигайль и легонько погладив ее костяшками пальцев, — никогда не примет вас за куклу, мисс Харвуд.
О да! К черту лодочный сарай с припасенным в нем вином и свечами. К черту возможная любовница, живущая в деревне. К черту глупые проклятия Морини. Вот это идеально — освещенное солнцем лицо Уоллингфорда и его глаза, горящие неподдельной страстью.
Абигайль положила ладони на его грудь и привстала на цыпочки.
Его губы, нежные, точно гусиный пух, коснулись ее губ.
— О, — выдохнула Абигайль, когда пальцы герцога коснулись ее подбородка, а губы вновь накрыли ее собственные в нежном поцелуе.
— Абигайль, — пробормотал Уоллингфорд.
Она покачнулась, сделала шаг назад, чтобы удержать равновесие, но споткнулась о мешок с пухом.
Уоллингфорд последовал за ней, подхватил, и они опустились на пол, слившись в страстном поцелуе. Пальцы Абигайль вцепились в пуговицы на рубашке Уоллингфорда, а его пальцы — в пуговицы ее платья.
— О, Уоллингфорд!
— Меня зовут Артур, — простонал он, сражаясь с лифом платья Абигайль.
— Артур?
— Да. — Ему наконец удалось немного спустить лиф платья и зарыться лицом в ароматные кружева сорочки, выглядывающие из-под корсета.
— Но я не могу выкрикивать «О, Артур!» в порыве страсти.
Герцог поднял на нее взгляд.
— Да что вы можете знать о страсти?
— Совсем ничего, кроме того, что страсть нельзя разделить с мужчиной по имени Артур. — Абигайль устроилась поудобнее под герцогом и приподняла лицо для поцелуя. — Но не беспокойтесь, я кое-что придумала. Если вы не возражаете, я буду называть вас как-нибудь иначе. Например, Волфгар, или Тристан, или… Даже Роланд гораздо больше подходит для страстных восклицаний. Только это будет неловко…