Мик, все еще стоя возле дверей, посмотрел ей в глаза:
– И она была права.
Ошеломленная, Кейти невольно закрыла рот рукой. Он подтвердил подозрения, которые возникли у нее еще в детстве, когда она ощутила отсутствие любви в его отношении к Миа. Кейти вспоминала, как он позволял ей смотреть вместе с ним крикет, в то время как Миа всегда держалась поодаль. Иногда под настроение он мог даже и расхохотаться вместе с Кейти, тогда как улыбки и лепет Миа не вызывали у него никакого умиления. Она помнила, как мама старалась окружить Миа заботой, обнимала ее и говорила, как любит ее, если у той возникал малейший повод в этом усомниться.
– Ты говоришь страшные вещи.
Он провел рукой по лбу, вытирая испарину.
– Вероятно, некто более достойный и смог бы побороть свою ревность. Честное слово, мне страшно хотелось испытывать к вам одинаковую любовь, – горячо воскликнул он. – Но мне так и не удалось справиться с сознанием того, что Миа – не мой ребенок.
Сознание Кейти застопорилось на произнесенных им последних словах: «Миа – не мой ребенок».
Кейти почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а ноги стали подкашиваться. Она ухватилась за край находившейся сзади нее раковины.
– Я не поним… – Однако это было не так. Теперь все стало ужасающе ясно. – Ты – не отец Миа.
Пришел его черед удивиться.
– Думал, ты знаешь.
Она потрясла головой.
– Но ведь ты… ты говорила, что Миа рассказала тебе о нашей встрече?
– Я о ней прочла. В ее дневнике. Она написала, что приходила и ты ее выпроводил.
Он вытаращил глаза.
– Она приходила еще раз. Несколько дней спустя. – Мик сцепил руки на затылке. – Боже мой! Неужели ты не знала?! – Он шагнул на террасу, но сразу же вновь повернулся к дверям, словно не зная, где приткнуться. – Когда Миа пришла во второй раз, она была настроена агрессивно и требовала ответов. Мне оставалось либо выпроводить ее во второй раз, либо отвечать.
Кейти почувствовала сильный приступ тошноты. Судорожно повернувшись к раковине, она несколько раз глубоко вдохнула через нос. Где-то в доме пронзительно зазвонил телефон, но никто из них не обратил на это внимания. Когда звонки прекратились, она, повернувшись, посмотрела на него в упор.
– А я-то твоя дочь?
– Да, – ответил он. – Ты – моя.
Правда оказалась горше, чем она думала. Кейти представила себе, как услышанное откровение уничтожило все представления Миа о крепости ее семейных основ. Она вдруг ощутила невыносимое презрение к Мику – ей стало невмоготу находиться с ним рядом. Ей сдавило грудь. Ей нужно было вырваться отсюда, чтобы подумать.
– Я очень сожалею, что все так произошло, – покаянным тоном произнес он, и она видела, что это действительно так.