— И Республика Сан-Марино! — крикнул я.
— Совершенно верно, но запоминать их не обязательно, — сказала Мария Владимировна оробевшему классу.
— И княжество Лихтенштейн! — не унимался я.
— Не кричи, а подними сперва руку, — осадила меня Мария Владимировна.
Я тут же поднял руку и, не дожидаясь разрешения, выпалил:
— Ватикан — тоже отдельное государство.
Но тут прозвенел звонок…
Когда же на следующий день мы перешли к Америке, я надоумил Лапу поинтересоваться, какой главный город Гондураса.
— Что ты сказал? — будто не расслышала Мария Владимировна.
— Какой главный город Гондураса? — малость струхнув, повторил Лапа.
— Тегусигальпа! — выпалил я.
Класс замер от восхищения, а на лице Марии Владимировны загорелось: стоп! Но в упоении я не внял сигналу.
— А в Никарагуа? — шепнул я Лапе.
Видать, тому понравилась игра, делавшая из него любознательного ученика.
— А в Никарагуа? — сказал он громко.
— Зачем тебе это надо? — произнесла Мария Владимировна с недоброй усмешкой. — Ты что, собираешься поехать туда?
Кто-то угодливо захихикал, а Лапа, вдруг обидевшись, проворчал:
— Я и в Париж не собираюсь, а вы же спрашиваете.
— Манагуа! — сказал я твердым голосом.
— Что? — не поняла Мария Владимировна.
— Манагуа — главный город Никарагуа!
— С чем тебя и поздравляю! — отчеканила Мария Владимировна.
И тут я наконец понял, что она действительно несведуща в географических тонкостях, и от сознания своего превосходства прямо-таки потонул в нежности к ней. Эта нежность ослепила мне душу. Я не сомневался, что в своей далекой жизни Мария Владимировна нет-нет да и вспомнит об удивительном мальчике, знающем главные города всех государств мира. Да и не только главные города, в чем она вскоре убедилась.
И Лапа, и закадычный приятель Митя Гребенников, и мой новый друг Павлик, подзуживаемые мною, засыпали ее вопросами о полезных ископаемых Либерии, местоположении острова Тристан-да-Кунья, животном мире Новой Каледонии, населении Огненной Земли, климате Французской Гвианы, морских течениях у берегов Кубы. И всякий раз у Марии Владимировны оказывался верный и надежный помощник. Как только раздавался очередной каверзный вопрос, класс весело ожидал моей подсказки, но потом, убедившись, что осечки не будет, утратил интерес к представлению, и я даже вроде бы наскучил им.
Это удивило меня не так, как непостижимая сдержанность Марии Владимировны. Она ничем не обнаруживала своего восхищения моими познаниями. И если б не румянец, очень медленно сплывавший с ее лица, я мог бы подумать, что она страдает перемежающейся глухотой и просто не слышит ни обращенных к ней вопросов, ни моих ответов.