– Резонно – удовлетворил свое любопытство Семен.
Он взял ключи, пачку сигарет, завернулся в покрывало, и направился к балкону.
Выйдя на балкон и видя у машины своего придурковатого соседа, он поднял, стоящее на балконе, как раз для таких случаев, ведро с водой и опрокинул его на голову копошившегося внизу Егора. Зонт, разумеется, Егора не спас. Наверное, он остался бы суше, если был бы вообще без него, а так он прогнулся внутрь, и вся вода, практически без потерь протекла на него обильным душем. Подняв мокрое лицо, Егор увидел своего соседа, завернутого в покрывало, и напоминающий своим видом римского патриция. Егор почувствовал себя в ложе Большого театра, загоготал и захлопал в ладоши. У соседа на голове откуда-то появился лавровый веночек, и он, положив правую руку на грудь, а левую вытянув вперед, запел:
– Опять тревожишь мой покой,
– Бери табак, и Бог с тобой.
Поймав, брошенную соседом пачку, Егор, подражая его голосу, пропел в ответ:
– Спасибо господин мой свыше,
– Твоя жена об этом не услышит.
– Чего там говорили про твою жену? – спросила Татьяна, как только, закутанный в одеяло мужчина вернулся в постель.
– Да ничего, сосед с первого этажа, этакий городской юродивый, хотя малый добрый, еще не знает, что я с женой развелся.
Татьяна вспомнила развод Семена, который она сама и оформила в Загсе, кто же знал, что спустя две неделе она окажется у него в койке. Она в очередной раз оглядела стены комнаты, увешанные подлинными картинами, старинными иконами, коллекционным оружием.
– Я все не привыкну. Как будто сплю в антикварном магазине. У тебя здесь, наверное, на миллионы? – уважительно произнесла она.
– Ха, – Семен опять стал забираться поближе к нагретому месту, не без гордости поправляя ее принципиальную погрешность. – На миллиарды!
– И ты собираешься уехать на неделю, не боясь оставить такое богатство? – возмущено переживала женщина, пытаясь оказать видимое сопротивление копошащемуся мужчине.
– У меня хата на охране. Мне сам черт не страшен – самодовольно ответил Семен, наконец-то найдя удобное положение, и сломив «сопротивление» своей пассии.
Егор покрошил добытые сигареты, тщательно перетирая табак ладонями рук.
– Ну, что уже готово? – мать поправила подушки, подложив их себе под спину, и теперь восседала на кровати в ожидании привычной церемонии.
«И почему врачи так торопятся поставить страшный диагноз? Паралич! Не может говорить! Может, тем самым они само утверждаются. Одно дело сказать – У Вашей матери насморк или корень зуба загноился, совсем другое испугать параличам. Тут родственников охватывает оцепенение. Они смотрят на поставившего страшный диагноз врача с безысходной тоской побитой собаки. А врач, исполненный выполненного долга, разведет руками, как бы говоря – А что Вы хотите от бесплатной медицины»