– Потом, когда все это закончится… – сказал полковник громко, чтобы перекрыть вопли Петруненко. – Когда это закончится – я отвечу за все. И перед каждым из вас, а пока…
Иванченко опустил пистолет и выстрелил. Пуля попала в грудь Таисии Петруненко. Крик прервался, женщина захрипела, ее тело выгнулось. Еще выстрел, и снова не в сердце, стрелять навскидку полковник никогда не умел, а наклоняться, чтобы приставить дуло ко лбу… Полковник шагнул вперед, толпа попятилась, пистолет оказался точно над лицом Петруненко. Выстрел – пуля наконец ударила в голову. Вертикально. Врезалась в бетон пола и рикошетом вернулась назад, раздробив кости черепа в мелкие осколки.
– Вот так, – сказал Иванченко. – И только так. Кто-то еще хочет?
Справа от него лязгнул затвор пистолета – капитан Ермаков дослал патрон в патронник своего «макарова» и стал рядом с полковником.
– Все назад! – Слева от Иванченко встал с пистолетом лейтенант, дежурный по части, и два прапорщика из дежурной смены. – Назад! Отойти!
Мужья наконец бросились к толпе, стали выхватывать своих жен, оттаскивать их прочь, гнать в дальний угол столовой, безжалостно заломив руки или схватив за волосы. И все это в полной тишине. Даже капитан Петруненко замолчал, перестал стонать. Он подполз к мертвой жене и сел возле нее, прямо в кровавую лужу. Сидел и гладил ее по щеке. Сидел и гладил.
В столовую стали вбегать солдаты с автоматами. Первым – старший лейтенант Мухаметшин.
– Все нормально, старлей, все нормально, – сказал полковник Иванченко, надеясь, что голос не дрожит. – Что там, в жилом секторе?
– Порядок, – сказал Мухаметшин. – Лестницу я на всякий случай перекрыл, лифты отключил, отдал приказ стрелять на поражение в случае чего. При всех отдал, вслух. Но там, в принципе, все и было спокойно, товарищ полковник.
– Зачем? – простонал капитан Петруненко. – Она же только хотела как лучше… Как лучше… Сволочь ты, полковник! Какая ты сволочь! Да я же тебя…
Иванченко хотел что-то сказать, возразить, успокоить, но не мог с ходу подобрать нужные слова. Что можно сказать человеку, жену которого ты только что убил? Как успокоить? Пусть она была шалавой, пусть склочницей, но ведь он ее любил. Он сейчас не понимал, что говорит, что делает… Он…
Старший лейтенант Мухаметшин выстрелил из пистолета. Один раз. Точно в сердце капитану Петруненко. Кто-то вскрикнул от неожиданности.
– Еще кто-то хочет оспорить действия начальника базы? – осведомился Мухаметшин.
Мертвый капитан Петруненко дернул ногой и замер.
– Я слушаю! – сказал Мухаметшин, повысив голос. – Кто-то действительно полагает, что у нас здесь кто-то сможет не выполнять приказы полковника Иванченко? Есть такие?