От очередного оскорбления Нина вспыхнула. С первого дня на Сицилии ее преследовали неприятности. Она приехала сюда в поисках своего отца, которого не знала, но мечтала найти. Но ее затея потерпела фиаско. Если бы Нина не была такой упрямой, она уже давно спасовала бы, вернулась в Англию и признала бы, что ее попытка найти своих предков глупа и наивна. Но она не желала мириться с поражением.
Нина яростно вырвалась из рук синьоры Локасто, ее большие серые глаза горели решимостью постоять за себя. Но одновременно с возмущением ее охватила нерешительность. Что она может сделать? Драться с этой женщиной на глазах любопытных соседей? Плечи Нины удрученно опустились. Зато Сильвестра Локасто еще не закончила представление. Она надулась от важности перед тем, как дать зрителям драматический финал. Застав Нину врасплох, она размахнулась и влепила девушке пощечину. Нина качнулась назад и пришла в еще больший ужас, услышав одобрительные крики зрительниц.
Ее охватила паника. Она для всех здесь чужая, иностранка, которая, по словам синьоры Локасто, гоняется за чужими мужьями. Ей не выстоять против этих сплоченных сицилианок. Зато у нее есть гордость и сила духа, которую она, видимо, унаследовала от того самого отца, которого приехала разыскивать. К тому же разве она сама наполовину не сицилианка? Нина решительно поджала побелевшие губы.
— Вы заплатите мне, синьора, все, что должны, — процедила она сквозь зубы. — Если вы мне не заплатите, я расскажу всей улице, какая вы плохая хозяйка.
Уперев руки в боки, синьора расхохоталась. Затем она подвергла Нину еще одному унижению: развернула хрупкую девушку лицом к улице и сильным толчком швырнула ее в красноватую дорожную пыль.
Нина изо всех сил попыталась сохранить равновесие, но не смогла и самым нелепым образом шлепнулась в сточную канаву. Она была потрясена, голова у нее шла кругом, а пальцы машинально скользили по грязи, скопившейся в канаве.
Но это было еще не все. Из окон в нее полетела всякая всячина. Рядом с ней шлепались переспелые помидоры, из окна сверху кто-то вылил воду, но не попал, однако лицо и волосы оказались забрызганы. Неподалеку с глухим стуком приземлился ее рюкзак и стеклянные бусы, которые висели у нее в комнате на зеркале, чтобы хоть как-то скрасить тусклую обстановку. Нина услышала довольный гул голосов: соседки явно одобряли позорное изгнание охотницы за чужими мужьями. Послышался стук закрытых за ее спиной железных ворот.
С этим звуком окончились ее муки и унижения в этом доме. Нина еще никогда не чувствовала себя такой одинокой и несчастной, как в те дни, когда работала — нет, скорее батрачила — в доме Локасто. Но теперь это все позади.