- Что ж, капитан! Удобная позиция! У Вас в Трубичино было 4 лыжных батальона и почти тридцать танков!
- У меня? - я выдернул из-под "лешака" петлицы, - У меня было 4 танка, две экспериментальные самоходки, четыре зенитки и 14 крупнокалиберных пулемётов. И никакого приказа атаковать УР я не получал. Вообще не было связи. Немцы из Новгорода глушили всё белым шумом. Связаться удалось на запасной волне, немецкой. Я - капитан, а не генерал, я не мог командовать не приданными мне частями. У них - свои командиры.
- Мне кажется, - вставил Пётр Петрович, - что разговор уходит совсем не туда, товарищ генерал-лейтенант. Я не мог отдать такой приказ капитану Иволгину, я находился в Ленинграде, о том, что происходит здесь, узнал из сообщения Иволгина. В том, что управление боем было потеряно, капитан Иволгин не виноват. Виноваты совсем другие люди, и Вы это прекрасно знаете.
- По-моему, я его где-то видел раньше, но не помню где! - сказал Мерецков.
- Конечно, видели, у "миллионного". Он давно у меня. Их всего 8 человек осталось. "Личная гвардия", так сказать. Семеро на заданиях, а он здесь, ротой командует. И надо сказать: отлично командует. Представлен к званию Героя, второй раз, правда, уже. Первый раз завернули, дескать, потерь мало.
- Повторите, капитан, как Вам удалось связаться с командованием?
- На выходе у нас всегда и немецкие, и наши станции. Когда приходится работать в телефонии, работаем на немецких волнах, так как наши станции активно пеленгуются противником и, видимо, они ведут запись всех переговоров, а затем расшифровывают и переводят их. К таким выводам пришли ещё в октябре месяце. Практически всё, что говорится на русском языке, становится известно противнику. Поэтому, с разрешения комфронта, ещё Ворошилова, не сдаём захваченные немецкие радиостанции. Почти все в роте владеют немецким, маскируемся под них. Так как генерал Евстигнеев находился далеко от нас, мы вышли на связь по телеграфу, но на немецкой волне, одна из станций в разведупре работает на приём на этой волне. Затем ушли на запасной канал и ждали ответа. Ответ получили в 20.00. Через полчаса после передачи.
- А почему раньше не связались?
- Отбивали атаку с двух сторон, думали, что идёт задержка в связи с отсутствием связи. А когда батальоны начали отход через Волхов, было уже поздно связываться. И последнее: нам не были даны частоты лыжных батальонов, только канал танкистов. Он был забит шумом. Начиная с 06.00, они на связь ни разу не выходили. Запасных каналов также не было. Радисты сработали отвратительно.