, а это еще похуже, чем помнить о слухаче, опозориться перед девчонкой…
Неизвестно, то ли она что-то такое просекла, то ли просто действовала сообразно своим привычкам — сноровисто помогла ему освободиться от последних одежек, мазнула губами по шее и груди, удобно примостилась, щекоча ему живот рассыпавшимися волосами, и уж от боязни-то опозориться Мазур оказался избавлен. Зато приобрел новый комплекс — стало казаться, что откуда-то из угла на них пялится глазок телекамеры.
И сдался, преисполнившись вялого безразличия ко всему на свете. Если приказ делает тебя Штирлицем — будь им… Благо дальше все пошло по накатанной, с переплетением тел, стонами и вздохами, взявшей свое природой, подстрекнувшей получать удовольствие даже сейчас, под прицелом современной техники.
Передохнули, лениво глядя друг на друга, перекурили — и вновь слияние тел, до полного опустошения.
Потом, никуда не денешься, пришлось говорить — то есть снова лицедействовать, разыгрывая урезанной труппой ту же пьесу, имевшую целью дальнейшую дезинформацию неведомого противника. Интимный разговор в неостывшей постели — вещь убедительная. Первую скрипку, конечно, вела Света, но и Мазуру пришлось сыграть свою партию. Слушатель должен был лишний раз убедиться, что Света — шлюха, подводник Микушевич — кобель без особых претензий, не блещущий интеллектом, очкастый доцент Проценко — спившийся неудачник, засунутый в эту командировку по принципу «На тебе боже, что нам негоже», а флотский офицер Шишкодремов — штабная сытая крыска, отправившаяся не столько оказывать содействие, сколько поразвлечься на природе, елико возможно. И, естественно, всей пятерке глубоко плевать на здешние загадки и трагедии. Одной Свете полагалось бы, как сотруднице желтой прессы, проявить какую-то заинтересованность, но она поведала сердечному другу Микушевичу, что не надеется отыскать во всем этом хотя бы крохотную сенсацию, ибо читатель сыт по горло и более звонкими разоблачениями, в том числе и компроматом на военных, к тому же компромат в сегодняшней России нисколечко не работает…
— Это точно, — протянул Мазур и добавил совершенно искренне: — Свалить бы отсюда побыстрее…
Покосился на Свету. Как любой мужик, оказавшийся в свободном полете, он частенько пытался угадать не без оттенка охотничьего азарта, какой будет его следующая женщина. Но такого и предугадать не мог. Мата Хари, изволите ли видеть…
Светловолосая Мата Хари, и не подумав укрыться простыней, непринужденно пускала дым. Перехватив взгляд Мазура, как ни в чем не бывало улыбнулась: