— Падла, сволочь, в Россию захотел. Гад, проверять меня вздумал. Я тебе такую встречу устрою, ты у меня, бля, пасть навсегда заткнешь, падла. Если что-то раскопаешь, то я тебя здесь урою, собственными руками в гроб вгоню. Сучок навозный, америкашка тухлый. Решил со мной тягаться, гнида тифозная.
Ругани не было конца, а Сергей писал и писал ее на магнитофон. Он впоследствии собирался предъявить ее Альберту Штамму в качестве вещественного доказательства вместе с другими фактами его незаконной деятельности.
Но вот предприниматель успокоился и вызвал к себе помощника. Тот пришел через минуту и без приглашения уселся в кресло. Кто это был, Ник не знал. Очевидно, заместитель Штамма.
У них состоялся серьезный разговор.
— Значит, так, Миша, — начал Штамм. — Хозяин фонда приезжает в Россию, и мне нужна полная документация о нашей деятельности. Все с начала и до конца, но чтобы ни одного цента, ни одной копейки не было потрачено зря. Все должно быть учтено и на все должны быть подтверждающие бухгалтерские отчеты.
— Эту липу я сделал, а как быть со строительными подрядами… Если он начнет копать, наймет инспекторов-строителей, и они проверят стоимость ремонтов в двадцати детских домах… Тогда что?
— Где мы деньги отмывали?
— Через твою фирму. Там много было.
— Да, много, более ста лимонов. Но, я думаю, до этого не дойдет. Он по России не поедет, поленится. А здесь, в Москве, у нас все четко. Этот офис отгрохали, в Питере похожий, в Сочи пять домов отдыха отремонтировали. Там дети-инвалиды отдыхают.
— А в Подмосковье?
— В глубинку он не сунется. А если сунется, так там есть наш пансионат для ветеранов афганской войны. Там одни инвалиды, пусть на калек любуется.
— Если начнет скрупулезно считать, то нам — крышка. Он накопает такого…
— Не накопает. А если накопает, то мы устроим выезд на охоту в подмосковные угодья, а на ней случится несчастный случай. Ты его пристрелишь и потом отсидишь за это год-другой, и баста. Суд будет с лучшими адвокатами, и сидеть будешь в лучшей тюрьме. Не тюрьма, а рай. Мы сами ее отгрохали на деньги фонда, помнишь?
— Может, кто-то другой, мне не хочется, — воспротивился собеседник.
— Нет, ты. Только на тебя я могу положиться, понял? И не все ж тебе по кабакам и бабам шастать, надо и отплатить за добро.
Воцарилась тишина, а потом послышалась невнятная речь:
— Ну, если неосторожное обращение с оружием и был дефект в ружье, то много не дадут…
— Я тебя уверяю: за америкашку надолго не сядешь. Процесс будет символическим, но зато какие перспективы… Мы свободны, и никто нас не отымеет за наши дела. Мы хозяева жизни, мы миллионеры.