— «Ла-Туэрка», — ответил Чичара. «Ла-Туэрка» — это хозяйственный магазин, где он работает.
— Carnál? — Мне с трудом дается сленг района Кале, но по-другому Чичара не понимает. — У меня для тебя есть четырнадцать.
Он не сразу ответил, и я догадался, что он тащит телефон в место, где его не могут подслушать.
— А что стряслось? Опять четырнадцать?
— Да. На этот раз очень сложный случай.
— Ты и в прошлый раз так говорил, а что получилось? Ты видел его фотографию в «Меркурио»?
Я даже обиделся:
— Ты возьмешься или нет?
— Пока не знаю. Будет трудно, потому что за ним наверняка пустят хвост. — Он помолчал, затем добавил: — У нас закончились прокладки девятого размера.
— Ясно, ты не можешь говорить. Скажи только да, если согласен, или нет.
— Не могу. Надо проверить по накладным.
— Может быть, четырнадцать мало? Хочешь двадцать?
В трубке возникла глухая тишина — похоже, Чичара прикрыл ее рукой или куском полиэтилена. Наверное, за ним следят. Я весь вспотел от напряжения. В любую минуту телефон может понадобиться епископу.
— Carnál?
— Заказ только что поступил, — ответил он. — Оставьте мне ваш телефон, и я перезвоню.
— Нет! Тут люди! — выпалил я.
— Ладно, я поищу эти прокладки. Позвоните через пятнадцать минут.
Он дал отбой. Я, конечно, не собирался ждать пятнадцать минут. Досчитав до ста, я снова набрал его номер.
— Нашел я твои долбаные прокладки, — сказал Чичара. — Куда их доставить?
— К его подъезду.
— А где это?
— 32-А Эмилиано Котрерас, напротив отеля «Торребланка». Кстати, ты мог бы подождать его в отеле, если что.
— Думаешь, стоит? У меня там шурин служит швейцаром.
— А в чем проблема?
— Он накапает моей старухе.
— Почему?
— Потому что там женщины. Ты знаешь что-нибудь о женщинах?
Черт бы побрал этих местных. Профессионал из Германии устроил бы меня куда больше.
— Да не волнуйся, я выкручусь.
— Надеюсь.
— А ты ничего не забыл? Как я его узнаю?
— Нет ничего проще — это Макетон Кабрера.
— Вот как?
— Посмотрим, не напортачишь ли ты на этот раз.
— Слушай, я как-никак профи.
— Ловлю тебя на слове.
Я аккуратно повесил трубку и пошел на кухню. Если повезет, я найду там немного тушеной капусты.
Остаток дня Кабрера занимался бумажной работой. Он написал отчет о ходе расследования и оставил его на столе у шефа. Ровно в восемь, решив, что на сегодня хватит, он отправился домой. У него было свидание с женой, и он не хотел заставлять ее ждать. За последнее время в их отношениях произошли перемены. С декабря они жили порознь, но спали чаще всего вместе.
Последняя их ссора была из-за пульта. Жена упрекнула его в том, что он перестал с ней разговаривать и что, кроме телевизора и секса, его ничего не интересует. Кабрера ответил, что это неправда, и занялся с ней сексом. Потом включил телевизор — он не может без телевизора, это помогает ему расслабиться, — но она раскричалась, и кончилось тем, что он ушел спать в гостиную. Он уже забыл, когда это произошло, но она, несомненно, помнит — она помнит все. Рамон, в отличие от жены, — пацифист и, что бы она ни сделала, готов простить ей все.