Опасные удовольствия (Левитина) - страница 5

– Добро, – согласился Куницын. – Семнадцатого октября в восемь утра жду тебя. Оле привет.

Роман удивленно замолчал. Он не ожидал, что босс знает о постоянном эскорте, сопровождающем его в каждую командировку.

– Вы ведь два попугая-неразлучника, – объяснил Вячеслав Матвеевич. – Ну, всего хорошего.

Отбой.

– Что подтвердилось? Какую брешь? – спросила Ольга. – Мы что, будем торчать в этой нюрнбергской дыре еще почти три недели? В Москву хочу!

Роман щелкнул любопытную красотку по носу.

– Тихо, женщина. Все, теперь я твой.

Ольга с готовностью уволокла ноутбук на стол.

– Почему ты всегда такая голая, Олик, – вздохнул Роман. – Даже раздеть тебя самому нельзя.

***

Звонок сотового телефона настиг Вячеслава Матвеевича в машине. Он уже почти выбрался, но теперь, после разговора с Шуховым, тяжело опустился обратно, положил руки на руль и остался сидеть в темном салоне автомобиля.

Десять лет назад дружба Куницына и Батурского прошла через испытание Виолой. И все эти десять лет мужского одиночества, наполненные лишь напряженной до самозабвения работой, вид нежной, романтичной, мягкой Виолы – такой любимой и недоступной – окатывал сердце горько-сладкой волной: как высоко он ценил Глеба, если ради него отказался от этой невероятной женщины.

Зачем? Чтобы десять лет спустя единственный друг предательски подрезал его на повороте – конечно, очень элегантно, но от этого не менее подло.

Вячеслав Матвеевич повернул ключ, и автомобиль – мощный ручной зверь – тихо ожил. Сейчас они встретятся и поговорят начистоту. Поговорят начистоту, начистоту, глаза в глаза. Но о чем им теперь говорить? Два миллиона долларов, сказал Роман, по предварительным подсчетам – во столько обошлась Куницыну его доверчивость. Плюс Виола, которая могла бы превратить эти тоскливые десять лет, наполненные эпизодическими контактами с малознакомыми женщинами, в фантастический карнавал, полный любви, нежности и заботы друг о друге.

Вячеслав Матвеевич выключил зажигание. В темноте не было видно, как его лицо, обычно такое лучистое и обаятельное, окаменело, а серые глаза стали совсем черными – разочарование, пропитанное обидой и злостью.

Глава 2

Октябрь дебютировал мелким, противным дождиком. Алену трясло от холода и нервного напряжения. Она поправила огромные черные очки, которые были так неуместны в этот пасмурный день, и стиснула негнущимися пальцами сумку. Сумка была сегодня непривычно тяжела, так как таила в себе ледяную сталь оружия. Пистолет был так же неуместен в компании пудреницы, дамской записной книжечки и игрушечного талисмана, как и солнцезащитные очки на Аленином покрасневшем носу.