— Почему же он не спустился вниз, за помощью? Разве не безумие преследовать убийцу в одиночку, да еще в горах?
— Видимо, Барбагелата не хотел терять время, каждая секунда была дорога. Как бы то ни было, он настиг Селесту и заставил его во всем признаться. И даже записал его признание, прежде чем убить. Коченеющими пальцами. Барбагелата расправился с убийцей так же, как убийца расправился со взводом. Полоснул ножом по шее. Я сама видела эту рану.
— Ты?!
Алекс и не заметил, как ему стало легче дышать. Проклятая жаба (Селеста, никто иной!) растаяла, как дым, благодаря маленькой отважной рыбке Марко.
— Я. Когда-то давно мы с Джан-Франко нашли замерзшее тело в горах. Неподалеку отсюда. Наверху, у ледника. Во льдах оно прекрасно сохранилось. И было видно все — и располосованное горло, и татуировку.
— Татуировку?
— Странную татуировку. Идиот Джан-Франко сделал себе такую же. Я и не думала, что он запомнит ее в мельчайших подробностях. Девушка в ладье и огромное яйцо, Джан-Франко прозвал ее «Лунные любовники».
— И вы никому не сказали? — Алекс поражен в самое сердце.
— Нет.
— Почему?
— Лавины. Ты же знаешь, что такое лавины в нашей местности, Алекс. Когда мы поднялись на ледник во второй раз, мы просто не нашли тела. Это так и осталось нашей тайной. Ненадолго, потому что я забыла о ней. Здесь все обо всем стараются забыть — таков уж К. И всегда был таким. Он не любит лишних неприятностей.
— А Барбагелата? Куда подевался Барбагелата?
— Очевидно, об этом лучше было спросить синьора Тавиани, когда он еще был жив. Ведь у него в конечном итоге оказался этот дневник. Скорее всего, он нашел тело Барбагелаты еще тогда, в самом конце войны. Я не знаю, похоронил ли он фельдфебеля или просто забросал камнями, оставив на дне ущелья.
— Это одно и то же. — Алекс не слышит собственного голоса. — Похоронить в горах и значит — забросать камнями. Разве ты забыла, Кьяра?
— Забыла, да. — Голос Кьяры тоже едва пробивается сквозь тьму. — Дневник вполне мог оказаться в кармане у фельдфебеля, вот Тавиани и прихватил его. Но так и не смог прочесть. Всему виной снег, в ту зиму он валил беспрерывно.
— Откуда ты знаешь?
— Это последняя запись в дневнике. О снеге. О запонках из монет, которые Селеста отобрал у Нанни, а фельдфебель — у Селесты. О семье фельдфебеля и снова о снеге. Он идет и идет, идет и идет…
Уб-уу-мм, — вторят Кьяре снежные бабочки за окном, — уб-уу-мм, уб-уу-мм, снег начался почти семь десятилетий назад и никак не может прекратиться. Снег начался вчера ночью и никак не может прекратиться. Снег начался завтра и никак не может прекратиться. В мире нет ничего, кроме снега, Алекс вот-вот заснет под его покрывалом.