– Пока ты был в Афганистане, я немного… ну, я немного обезумела, – признается мама. – Ты не представляешь, как я за тебя боялась. Допоздна сидела в интернете, общалась с родителями других пехотинцев, гуглила твое имя, пытаясь убедиться, что ты жив. Каждый раз, видя новую статью о потерях среди войск США, я в ужасе ждала, что кто-нибудь позвонит в дверь и сообщит о твоей гибели. Затем они обнародовали имена, и я плакала с облегчением, не обнаружив в списке своего сына, потом плакала еще дольше, ведь чьи-то сыновья все равно умерли. Я с одержимостью следила за своим телефоном, чтобы он всегда был заряжен, проверяла его миллион раз в день, чтобы не пропустить твой звонок.
Мама вытирает глаза, но поток слез не прекращается.
– Из-за переживаний о тебе я не обратила внимания, когда твой папа стал задерживаться на работе. По крайней мере, я думала, что его отсутствие связано именно с работой.
Это не ее вина. А моя.
– Он мне изменяет, – заявляет она.
Мы все сволочи. Я. Райан. Отец. Все по одной и той же гребанной причине, хоть мотивы у нас и разные. То, что я здесь, утешаю ее, ничего не решает.
– Я его убью.
Мама вздыхает, шмыгнув носом, и отстраняется назад.
– Нет, все в порядке. Я не хотела… – Она проводит ладонью по влажному пятну у меня на футболке. – Я не собиралась взваливать это на твои плечи. Одному Богу известно, тебе и своих забот хватает. – Мама смотрит мне в лицо. – Трэвис, ты с кем-то подрался?
– Не совсем. Длинная история, – отвечаю я. – Ты спала?
Она качает головой, указывая на лист, лежащий на столешнице. Список покупок. Печенье для участия в распродаже выпечки и мойке машин, устраиваемых командой болельщиц. Химчистка. Я сминаю лист.
– Поспи сначала. А папа сам сможет забрать свои вещи из химчистки.
Ее глаза вновь наполняются слезами.
– Ты такой хороший человек, Трэвис.
Если бы мама знала, какую боль я хотел причинить собственному отцу, то поняла бы – до хорошего человека мне далеко.
– Иди спать, мам.
Я наконец-то добираюсь до своей спальни и падаю на кровать – слишком вымотанный, чтобы думать о папе или Харпер, или даже об излишней мягкости матраса. Если мне и снились какие-нибудь кошмары, они забываются до того, как я вновь открываю глаза.
Над головой медленно крутится потолочный вентилятор, и я не пойму, почему ощущаю запах овсяного печенья. Через мгновение до меня доходит, что я до сих пор во Флориде. Интересно, привыкну ли когда-нибудь опять просыпаться дома. Смотрю на будильник. Я отключился всего на пару часов, но сейчас сна ни в одном глазу.
Переодевшись из нижнего белья в плавки, иду к бассейну. Большинство парней похудели за время службы. Потому что, несмотря на высокую калорийность ИРП, разработанных так, чтобы на одном-двух человек мог продержаться целый день, они не в состоянии возместить вес, который ты теряешь, взбираясь по гористой местности при 40-градусной жаре в обмундировании на 30 кг. Я практически постоянно был голоден. Пусть мне не повредит набрать пару килограммов, однако это не значит, что я могу совсем облениться на побывке.