Отойдя от машины, дважды поднимаю вверх левую руку и правую с зажатым автоматом. Это сигнал для Гратца, тот уже сколько времени держит на прицеле всю нашу компанию. Теперь можно расслабиться и опустить оружие.
Немец оказался на месте, дисциплинированно сидел в нашем укрытии. При моем приближении демонстративно поставил автомат на предохранитель и забросил его за спину. Ну, да… а еще у него «Глок» за пазухой лежит…
— Помогите майору, — поднимаю с земли его рюкзак. — Аккуратнее — он в ногу ранен!
Кое-как мы спустились вниз. Пока ребята осторожно тащили Гюнтера, я осмотрел окрестности в бинокль, уже можно не прятаться.
Ничего… и никого.
Ладно, поедем в город, там и разберемся.
Будет ли еще одна засада?
Хрен его знает… все может случиться. Оттого и досланы патроны в стволы, присели парни вдоль бортов — а они котельным железом изнутри усилены. И посередине кузова выстроена фигурная перегородка — на случай заброса гранаты внутрь. Задержит дерево большую часть осколков.
Не все тут лыком шиты…
Пару километров мы промахнули одним духом, водила выжимал из машины все, что мог. Потом дорога стала хуже, скорость упала — зато повысили внимание все, кто в машине сейчас находился. Даже Гратц, видя, наверное, как напрягся водитель, открыл окно и выставил наружу свою «гэху».
Еще поворот…
Темно-зеленый вездеход стоял у обочины.
Двое парней в камуфляже рассредоточились вдоль дороги, держа под прицелом лес.
А посередине проезжей части стоял полковник Кротов.
Кого он тут ждет?
Наша машина тормознула метрах в двадцати — парни тотчас же взяли на прицел встречающих. Но Кротова столь неласковый прием не смутил, похлопывая по бедру веточкой, он подошел к кабине — с водительской стороны.
— Вы откуда?
Форма, военный джип, властный голос — настоящий полковник!
Да, только в машине сидит гражданский человек, которому все эти регалии — до одного места.
— А в чем дело?
— Мы ищем подполковника Рыжова… — слегка сбавляет тон Кротов. — Он должен был приехать еще вчера.
— Мы тоже. На его машину напали.
— Где?!
— Там… — неопределенно машет рукой наш водитель. Сейчас я даже его имя вспомнил — Силантий. — Верст пять отсель будет. Прямо по дороге езжайте, увидите, она справа стоит.
— А подполковник?! Жив?
— И даже здоров, — свешиваюсь я через борт. — Добрый день, Арсений Петрович.
На лице полковника сменяется целая гамма чувств — удивление, радость… еще что-то… не пойму.
— Сергей Николаевич! Мы тут уже все локти сгрызли! А немец ваш где?
Ребята удивленно смотрят на меня. Гюнтер всю дорогу молчал, а я ничего про него не говорил, мол, наш человек — и все дела.