«Эта ежедневная ролевая игра, смена ролей с характерами настолько же предсказуемыми и нудными, как в мистерии, без искупления, эти вечные пререкания, мелкие ссоры, ревность, чувство обиды – все это очень похоже на отношения между сестрами, – думает иногда Ли. – Как странно снова иметь товарища, быть с ним неразлучной. Как это выводит из себя, как это великолепно». Она сильно ударяет Маттиаса в плечо и указывает через дорогу:
– Черный «фольксваген-жук», твой ход.
– Я же тебе говорил, я точно видел эту машину час назад, – отвечает Маттиас, случайно повторяя слова Софи с легким немецким акцентом.
– Ну, давай! – вопит Ли, глядя на экран, когда итальянцы опять неудачно бьют по воротам.
Ли чувствует, что расслабляется, снимает защиту, которую очень хочет сохранить, когда Маттиас привлекает ее к себе, чтобы обнять.
В перерыве между таймами начинается дождь, и толпа, толкаясь, набивается в крохотный бар, где воняет сигаретами и прокисшим пивом. Ли, стоящая рядом с открытой дверью, вздрагивает, когда брызги дождя попадают ей на затылок. Ранее в этот день солнце сияло, было душно, как в Атланте в июле. Теперь же погода на улице напоминает Сингапур – барабанная дробь тропического ливня, – но становится прохладно. Когда Маттиас и Ли, не досмотрев матч, едут на велосипедах домой вдоль канала, ощущения и запахи похожи на осенние.
Ли помнит, как изнуряла их жара в Сингапуре. Те обманчиво мягкие ночи, благоухающие плюмерией, где Робо спал в ее кровати, чтобы отогнать кошмары. Робо. Ее мать настояла на этом имени, с нехарактерной для нее твердостью отказавшись от любых компромиссов. До смерти Софи, когда сестры хотели вспомнить ощущение от разных времен года (потому что в Сингапуре стояло только лето), они врубали кондиционер на полную мощность, пока не начинали замерзать, и тогда натягивали свитера и разговаривали о таких вещах, как яблочный сидр и День благодарения. Это действовало, пока ты не выглядывал на улицу и не видел покачивающиеся толстые тропические лианы, ярко-голубое небо, безжалостное солнце.
В Шанхае погода была неразличима из-за грязного воздуха. Иногда Ли делает быстрый глоток загазованного воздуха на оживленной берлинской улице, чтобы вспомнить Китай, или вдыхает сигаретный дым проходящего мимо незнакомца, чтобы бледным днем во вторник вызвать ощущение субботнего ночного бара.
Если она прожила тридцать лет, два года из них – одна, в Гамбурге и Филадельфии, тринадцать – с Софи – в Филадельфии, Лондоне, Атланте, Мэдисоне, Шанхае и Сингапуре, и пятнадцать снова одна – в Сингапуре, Энн-Арборе, Шанхае и Берлине, есть у нее сестра или нет? И если Маттиас знает ее только последние два года, в Берлине, что он о ней знает? Нужно ли знать кого-то, чтобы выйти за него замуж?