— Что за фраза про поспешишь? — спросил Ноа. — Поспешишь – людей...
— ...людей насмешишь, — закончил Гэнси. — Ноа, не уходи. Я собираюсь спросить тебя кое о чём и не хочу, чтобы ты ушёл, как делаешь это обычно.
Мёртвый мальчик поднял голову, чтобы встретить взгляд Гэнси. Хоть он и не выглядел прозрачным или неправильным, он был неумышленно тревожащим при таком освещении. Что-то было в его неморгающих глазах.
«Это мог быть я. Это должен был быть я».
— Ты слышал его? Когда ты... когда ты умирал? — Гэнси пожалел, что уже спросил, но надавил: — Ты тоже слышал голос?
Пальцы Ноа коснулись его размытой щеки, хотя он, казалось, не заметил. Он покачал головой.
Если Гэнси и Ноа умирали на энергетической линии в одно время, почему Гэнси выбрали, чтобы он жил, а Ноа выбрали, чтобы он умер? По всем правилам, смерть Ноа была более несправедливой: его убили ни за что. Гэнси ужалила смерть, которая преследовала его шаг за шагом больше десятилетия.
— Я думаю... Энергетический пузырь хотел быть пробуждённым, — сказал Ноа. — Он знал, что я не сделал бы того, что должно было быть сделано, а ты сделал бы.
— Он не мог этого знать.
Ноа снова покачал головой.
— Легко знать множество вещей, когда время движется вокруг вместо того, чтобы двигаться прямо.
— Но... — начал Гэнси, но не знал, чем мог возразить. В действительности был просто факт медленной смерти Ноа, и, казалось, не было никого, на кого он мог бы направить свое возражение. Он коснулся одного из своих ушей, мог почувствовать призраки тех ос, что ползали вокруг. — Когда мы найдем Глендовера, я попрошу его вернуть тебя. В качестве милости.
Ему не нравилось произносить это вслух, не потому что он не имел в виду то, что говорил, а потому, что им не было ясно, как эта милость работала, или работала ли она вообще, а он не любил давать фальшивых обещаний.
Ноа тыкнул глиняного человечка. Это больше не был человечек; только потому что Гэнси видел его раньше, он всё ещё мог определить очертания фигуры в безликой куче.
— Я знаю. Это... это мило.
— Но?...
— Не бойся, — неожиданно произнёс Ноа. Дотянувшись, он убрал руку друга от уха. Гэнси даже не понимал, что всё ещё мягко его касался. Наклонившись вперед, Ноа дунул своим прохладным мёртвым дыханием по уху Гэнси. — Здесь ничего нет. Ты просто устал.
Гэнси немного задрожал.
Потому что это был Ноа, а не кто-либо ещё, Гэнси смог признаться:
— Я не знаю, что буду делать, если я его найду, Ноа. Я не знаю, кем я буду, если не буду его искать. Я совершенно не знаю, как быть снова тем человеком.