Как сказывается влияние опосредованного компьютером знания на саму общественную коммуникацию? Новые медиа создают мировое сообщество. В европейской магии письма оно и есть «действие на расстоянии», целью которого является включение другого в круг общения. Кажется, Интернет способен осуществить это во всемирном масштабе. Экран настолько приближает дальнее, что изображение его становится порнографическим. Так телекоммуникативное общение уничтожает разницу между ближним и дальним. Главное качественное изменение касается нового соотношения поверхности и глубины. Вместо внутренних органов животных или орнаментов, использовавшихся для предсказаний в древних обществах, нашим медиумом становится экран монитора, минимально воздействующий на чувства. Глубина – это невидимая программа, отвечающая на запрос. Поэтому необходимо уметь соединять поверхность и глубину. Виртуальная реальность – это не просто возможный мир. «Виртус» – это действие, поэтому главным значением этого популярного словосочетания является указание на умение извлечь из машины нужную информацию. При этом старые навыки – наблюдения, проверки, доказательства – уже не эффективны для диалога с машиной. Это изменение в способностях и умениях нуждается в осмыслении. Наиболее значительные последствия имеет изобретение электронных устройств переработки информации.
Коммуницируемым становится весь мир, и место феноменологии бытия занимает феноменология коммуникации. Мир видят таким, каким его подает образная коммуникация. Она не столь утонченна и драматична, как художественное изображение. В процессе телевизионного восприятия различие информации и сообщения отступает на задний план. Точнее, их разделение уже не контролируется теми механизмами, которые были выработаны в письменной коммуникации. Фильм нам может нравиться или нет, но мы не располагаем четкими критериями оценки. Отвратительное зрелище и симуляция могут завораживать. «Хотя мы и знаем, что имеем дело с коммуникацией, мы не видим ее.»[84] Телевидение использует убедительную форму, привязывающую как привычное, так и ожидаемое необычное. Поскольку единодушие задается экраном, коммуникативного убеждения не требуется.
Восприятие осуществляется уже не человеком, а камерой и монтажом, и это парализует индивидуальное воображение. Попытка показать кино туземцам наталкивается на две трудности. Во-первых, они привыкли быть участниками, а не зрителями зрелища. Во-вторых, они не способны отождествлять себя с камерой. Их глаза видят по-другому. Зато они хорошо воспринимают мультфильмы. Телевидение снова активизирует тактильность. «Мультфильм нравится туземцам так же, как и нашим детям, поскольку представляет собой мир, где визуальный компонент играет настолько незначительную роль, что деятельность зрителя подобна разгадыванию кроссворда. Еще более важно то, что мультипликационный рисунок, как и пещерная живопись, ведет нас в область взаимодействия чувств, т. е. имеет скорее, осязательный, тактильный характер.»