Свернув ком тряпья, казначей отправился к выходу. На пороге остановился и, повернувшись лицом к благородному собранию, резюмировал:
— Ну, хозяева хлебосольные… ну, бояре новоявленные… Я вам этого никогда не забуду! Вы у меня кровавыми слезьми плакать будете! За такое моей чести умаление да к казначею славного города неуважение! Что б вам всем… ни дна, ни покрышки! Тьфу на вас!
Плюнул на наш порог и, с гордо поднятой головой удалился, преисполненный праведного гнева и такового же, но — возмущения.
Кое-кто из самых горячих гостей кинулся, было, вдогонку — спустить наглеца с лестницы. Но старшие товарищи лифтёров-энтузиастов остановили, и всеобщее внимание переключилось на казначейшу.
Товарищи из Тамбова не обманывали: имеет место быть пятый-шестой размер. В одну ладонь не взять. Двойной «цвайхандер». Как на рояле — только «в четыре руки». И с цветом тамбовские глазные рентгены вполне угадали: сияют «ледниками Гималаев» даже в полутьме нашего пиршественного зала. А пляшущие оттенки факелов придают этому… «горному пейзажу» жизненность и динамичность.
«Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнёшь и ты».
«Горные вершины» очень даже не «спят». А нервно туда-сюда… и долина между ними… уже блестит от нервного пота. Ещё немного… и, похоже, начнётся… «отдых». Очень активный.
«Пейзаж» всё острее воспринимается мужской частью аудитории. То есть — всеми присутствующими. И самой носительницей этих… «казбеков и эльбрусов».
После проведённой мужем экспроприации, женщина осталась в нижней рубахе — «срачнице». На мой взгляд — вполне пристойно: длина чуть ниже колена, тонкое полотно, через которое чуть просвечивают контуры тела, пара лямочек на плечах, нормальный вырез, правда, в данном случае… только частично прикрывающий… «горные вершины». Которые ещё и трясутся как в девятибалльное землетрясение.
Добавьте к этому полурастрёпанные волосы, что придавало её облику оттенок домашности, отсутствие обуви — муж забрал сапожки, выражение крайней обиды и полной растерянности на лице.
Хорошо видно, что перед нами девчонка лет 16. Мне видно. Остальным видно привычное для «Святой Руси» — взрослая замужняя женщина, «молодка». В смешной, неприличной ситуации, которой грех не воспользоваться. Хотя бы просто для… группового «землетрясения».
Первая «мисс Америка» тоже была девчушка примерно такого возраста, с переразвитой грудью и спущенными чулками. Что и привело в восторг тогдашнее жюри конкурса. Здесь вместо чулок — полусползшие портянки: муж забрал только сапожки. И здешнее «жюри» тоже… восторгается.