— Во, я ножнички нашел! — сказал возившийся в наваленном на вездеходе неугомонный Середа.
— Ты что там копаешься? — спросил Семенов.
— Да руку перевязать хочу, побаливает, а тут как раз аптечка — сейчас почитаю что зачем. Ножнички же ему волосню посрезать в срамном месте как раз. Дать?
— Давай!
Лёха не очень сноровисто стал стричь свои курчавые шерстяные залежи, по возможности старательно осматривая каждую прядку, боясь увидеть на волосках только что показанные ему на одежде небольшие — миллиметра по три в длину серо-коричневые полупрозрачные веретенца с лапками на передней части.
Тем временем Середа с Семеновым переглянулись и прыснули оба.
— Да чего вы! — рассердился и так обиженный судьбой потомок.
— Постриг принял?
— Да.
— И ничего не нашел?
— Ничего. Вроде как.
— И правильно. Портки-то носил с фрица Середа. Ему и волноваться. А он не волнуется. Знаешь почему?
— Да хватит тебе тянуть! — взвыл Лёха.
— Не чешется у него. А где вши — там чешется. Ладно, постригся, хуже не будет. Давай, иди мойся! Вода готова — велел Семенов.
— А китель? Выкинем?
— Зачем? Сделаем самодельный утюжок и прогладим одежку по швам. Воши и пригорят вместе с гнидами. Солдатская смекалка, как Уланов говорил.
— Что еще за утюжок?
— А котелок вон — кладешь в него угольки, он нагревается — и через мокрую портянку пропаришь. Дешево и сердито.
После мытья менеджер почувствовал себя счастливым. Такая радость обуяла, что давно подобного не чувствовал. И даже насморк приутих. Помытые места уже и не чесались вроде, и как-то все стало казаться куда как в более радужном цвете. Но радоваться жизни и предаваться неге не дал артиллерист, натеявший чистить свой парабеллум и заставивший и менеджера достать свой новоприобретенный блестящий «Штайер». Бурят примостился рядом с карабином, а Семенов наоборот зарядил свой пулемет и тот стоял рядом в полной боеготовности.
— На тот случай если кто припрется — а мы тут все в разобранных деталях — пояснил он вопросительно посмотревшему на него Лёхе.
Чистка получилась, в общем, не удачной — сначала обломилось у бурята — шомпол оказался непривычно короткий, и прочистить им ствол было невозможно. Потом долго копались с парабеллумом, который артиллерист сумел разобрать, а вот сложить головоломку обратно оказалось очень и очень непросто. Свой пистолет Лёха даже и разбирать не стал, свои способности в сборке — разборке он критически оценил как никакие ровно от слова вовсе.
Потерпев фиаско в чистке, зато вволю повертели незнакомое оружие в руках, поприкладывались и, узнав, что Лёха раньше никакого боевого железа в руках не держал, кинулись его учить и так шумно, что спохватившийся Семенов тут же отправился на пост, ужаснувшись вслух, что они два дня считай, без охраны дурака валяли. Жанаев недовольно засопел, он все-таки старался, и караулить тоже, но промолчал. В конце — концов, Семенов был прав.