— Ты что, за все время никакого оружия в руках не держал? — удивился артиллерист.
— Да я это, в штабе, писарем служил — ответил Лёха фразой из популярного фильма.
Некоторое время, вполголоса переругиваясь, но научили штабного писаря более-менее прилично держать в руках винтовку, прицеливаться, перезаряжать и вставлять патроны в обойму, а обойму в магазин винтовки.
На удивление Лёхи карабин немецкий оказался тяжеленьким, держать его в руках на весу было непросто и ствол так и описывал круги. Совмешать мушку и прицел менеджер научился в общем быстро, только при этом диву давался как реал отличается от компьютерных игр. Аж вспотел, возясь с винтовкой. Скептически посмотрев на его старания артиллерист вежливо порекомендовал не стрелять навскидку и стоя, а лучше — лежа и с упора. Иначе, дескать, патронов не напастись будет, тут не фабрика и складов нет.
Лёха молча проглотил ехидство, покладисто лег, стал примеряться, как стрелять с упора. Тут его кто-то пнул в пятку. Оказалось — Жанаев. Сволочь! Больно получилось. Почти как, когда хлестал по заднице в канаве, когда ползком ползали.
— Ты какого хрена? — вскипел потомок.
— Прыжмай нога земля крепко. Отстрелыт — ответил невозмутимый азиат.
— Чего? — окрысился менеджер.
— У тебя пятка торчит, потому как носком в землю уперся. Первая же пуля твоя. И все, с таким ранением — в пятку — ты не стрелок и не боец — посмеиваясь пояснил Середа.
— Ювенальной юстиции на вас нет! — всердцах ляпнул Лёха, но стопу прижал, как сказали. Очень получилось неудобно.
— Ты ежели спорить хочешь, мы можем старую штуку сделать — сунем тебе камешек в ботинок, чтоб научился свои пятки любить и не подставлять под пули. Как, интересует? Походишь часок с камушком под пяткой — что сильно слабее пулевой дырки по ощущениям — мигом поймешь, что к чему, дык как, искать камешек? — спросил Семенов, а Жанаев широко улыбнулся.
— Ладно, верю — пробурчал Лёха. Он как раз прислушивался к своим ощущениям, и они были надо признаться — странными. Очень непривычными.
Он впервые в жизни держал в руках боевое оружие. Предмет, специально созданный очень грамотными людьми для того, чтобы убивать других людей. До попадания во всю это катавасию Лёха скорее придерживался гуманистических взглядов, считал, что убивать людей негуманно и, хотя и играл азартно во всякие милитаристские игры, истребляя противников сотнями, но при этом прекрасно понимал разницу между фигурками на экране компа и живыми людьми. Теперь что-то в его сознании провернулось. Во всяком случае, понимание того, что если тебя собираются убивать, то это как бы дает и тебе право убить, не глядя на то, что у врага седая любящая бабушка и особые национальные традиции и даже многовековая культура. Тяжелый карабин впечатлял своей изысканностью, толковостью создания и точностью исполнения, в нем не было ничего лишнего. Все детали отлично подходили друг к другу и работали безукоризненно. Строгость вороненой стали, блестящий никелем затвор, гладкое лакированное дерево ложа и приклада, окованного металлом — все это говорило о том, что сделано это оружие гениально. Оно было и красиво, странной, хищной красотой и удобно. Даже под гнутой рукояткой затвора с симпатичным шариком на конце, было изящно в дереве выбрано аккурат под ладонь. Само в руки просилось это оружие. Только вот оно было взято с боем у вражеского солдата, который до этого чудом (ну не совсем чудом, неказистый Семенов как-то на чудо не походил, так что лучше б не так патетично) не перестрелял Лёху и его приятелей. Да собственно и пришел сюда на чужую землю этот зольдат именно для того, чтобы убивать таких вот Лёх.