Увидев войну воочию, менеджер и сам изменился, и его ощущения как-то изменились. Раньше он судил о войне как о чем-то далеком, постороннем и даже не особо привлекающем внимания. Ну, воевали когда-то, ну и что? Мало ли с кем, когда воевали. Больно надо себе голову заморачивать. Это все прошло и быльем заросло.
А тут война стала очень уж шибко личным делом. Можно даже сказать — шкурным.
И отсюда ему уже не казались логичными разные модные интеллектуальные изыски, типа тех, что проигрыш в войне этой наоборот позволил бы всем пить баварское пиво и кушать вкусные немецкие сосиски. Как-то после всего увиденного у Лёхи напрочь пропали мысли о том, что немцы вдруг стали бы делиться сосисками с побежденными. Объедков — и то не давали. Какие там сосиски с пивом. И вспомнившийся спор в интернете о том, что давно пора все забыть и ставить противнику памятники как и своим воинам — тоже показался диким кощунством. Как сравнивать можно — своих — и врагов.
Нет, к немцам Лёха не питал какой-то животной ненависти, он прекрасно понимал, что у тех своя правда. Они действительно считают эту землю — уже своей. И все что на этой земле есть — где только встал их кованый сапог — тоже уже было их имуществом. Так рассуждает любой вор и бандит. Хоть благородные пираты и легендарные викинги, хоть всякая шушера подзаборная. Гопник тоже считает айфон в руке у проходящего ботана — своим. Это как раз нормально. Если смотреть с точки зрения гопника. Но вот если встать на противоположную точку зрения — того, кто этот айфон купил на заработанные деньги — поведение гопников как-то теряет блеск и лоск. То, что увидел за последние дни Лёха, почему-то четко прописало светлых европейцев-культуртрегеров именно в слой бандитов. Этакие культурные гопы, которые очень хорошо подготовились к гоп-стопу. И с какой стати ставить этим гопам памятники? Потому что они солдаты? А что такое солдат? Чем европеец-викинг, таскавшийся по Европе, чтобы порубить голов и награбить вещей отличался от гитлеровских зольдат? Да ничем ровно. Банальный бандит, только немцы в составе особо крупной банды. С танками и артиллерией. И теперь и Лёхе придется с этими бандитами махаться — потому как попал лицом к лицу и деваться ему некуда.
Остался бы в деревне, была такая мысль, и любовница очень соблазняла, да почему-то стоял перед глазами, виденный несколько лет тому назад жуткий фильм. Где как раз почти такую же деревню уничтожали со всеми жителями. Фильм был настолько реалистичным, что сейчас-то Лёха мог себе признаться — он банально побоялся остаться. Лучше уж с мужиками. Это показалось безопаснее, чем вот так вот — жить без защиты и ждать, когда за тобой п р и д у т. Кино-то было на реальных событиях основано, несколько сотен деревень вот так — с жителями вместе — спалили цивилизованные европейцы. И теперь фильм этот сильно действовал на нервы еще и тем, что выходило — удрал он из деревни, бросил ее без защиты. То-то и Семенов был в то утро хмурым и Петров тоже. И то и другое было плохо и, поди пойми, что хужее.