— Жалко пацанов! — подавленно отозвался Лёха.
— Это каких пацанов? — удивился дояр.
— Ну, этого, Козлевича и второго — пояснил, озираясь на этой свежесделанной помойке, потомок.
— Какие же они пацаны? Нормальные мужики. Вполне матерые. Ты себя пожалей лучше, недотепа. Решил, наверное, что сидят они оба дырявые в своей барабайке? — ехидно спросил Семенов. Сзади, услышав разговор, вплотную приблизились Жанаев с Середой, стараясь идти так, чтобы не наступать Лёхе на просторные чуни.
— А то ж! Живого места нет, не уцелеть им было! — уверенно и печально сказал Лёха. Ему действительно было неприятно видеть этот хоть и нелепый, но все-таки ставший своим танчик. И пацаны там были клевые, чего уж. А сейчас их нет больше, осталась вместо хороших людей смердящая трупнина.
— Городской! — с нескрываемым презрением выговорил дояр.
— Че городской-то? — ощетинился Лёха. Вот еще не хватало, чтобы его деревенщина презирала, и так тошно.
— Пулмет угы! — негромко подсказал сзади Жанаев.
— Точно! — согласился Семенов с подсказкой и добавил: «И люки дырявые».
— Ну и что? Он весь дырявый, как решето! — возразил потомок.
— То-то и оно — кивнул боец и потом снизошел:
— Смотреть, как человек смотришь, а ничерта не видишь. Пулемета в башне нет. Люки открыты и простреляны густо. Что получается?
— Слушай, Шерлок Холмс, ты давай, говори уже! — возмутился, но тихо Лёха.
— Раз люки раскрыты до того, как танк расстреляли — значит, оттуда кто-то успел вылезти. И пулемет при этом снять. Вот и догадайся — кто б это был?
— Ну, могли и немцы — отозвался мрачно Лёха.
— Ага. Только вот мы недавно прошли пяток наших танков побольше — несгоревших при том — и что-то пулеметы все на месте. И там, где танкистов хоронили — все пулеметы на месте. Не работали тут еще трофейные команды. А вот зато когда мы встренулись с этими двумя оглоедами — как раз у Козлевича Дегтярев был в руках. Не в башне, повторю, а в руках. Потому как если танкист грамотный и танк покидает в опасном месте — он пулеметик-то с собой возьмет. Чтобы его сиротинушку горемычного залетные ухари не обидели.
— Так, по-твоему, что тут было? — поинтересовался потомок.
— Ручаться не буду головой, но по мне — если эти двое не дураки, а они вроде не таковские, то видно разжиться горючкой им не вышло. Германцы-то вон колоннами какими шпарят. Укусить еще можно, а вот горючее переливать — не выйдет. Они и укусили. Выбрали колонну с бензовозом и вылезли на дорогу из леска. На все про все у них минут десять получалось самое большее. А потом им уже тут делать нечего было, только удирать. Думаю, что удрали все же.